— Я тоже могу выйти замуж.
— Можете, — покладисто согласился Ройстан. — Вопрос, за кого? Приданого у вас нет. Ваше поместье в Варрии разрушено, я лично видел, в каком плачевном состоянии оно находится. А то, что вам выплачено по договору, пропало вместе с отрядом Виаста. Или вы намерены просить лорда-протектора возместить убытки?
Отрицательно качнула головой.
— Я так и думал, — удовлетворенно подытожил Тэйн. — Вы слишком горды и никогда не унизитесь до такого.
Поймал мою ладонь, порывисто сжал и, словно не сдержавшись, погладил, мягко касаясь длинными, сильными пальцами.
— Если вы примете мое предложение, станете самостоятельной, обеспеченной и никогда не будете ни в чем нуждаться. Счет на ваше имя в главном банке, ежемесячные выплаты, солидное вознаграждение по завершению договора. дом в столице, земли и новое поместье в Лагоре — все это мы обязательно оговорим в соглашении, чтобы у вас не осталось ни малейших сомнений. А пожелаете, я прикажу восстановить ваше имение в Варрии, если оно вам так дорого… Что скажете?
Светло-карие глаза с какой-то безумной надеждой уставились на меня.
— Отпустите… Пожалуйста.
Потянула на себя руку, высвобождая ее из цепкого захвата. Ройстан, пусть не сразу, но все же нехотя разжал пальцы, и я тут же быстро убрала ладони под стол, сцепив их на коленях.
— Лорд Тэйн, наверное, по вашим правилам, положено благодарить за столь щедрое предложение, но я не хочу этого делать. Для варрийки, а я воспитана именно там, оно совсем не лестно. Да, я была альтэ лорда Нетгарда, но только потому, что в тот момент у меня не оставалось иного выбора. Сейчас он есть. Поэтому мой ответ: «нет». Я не знаю, что ждет меня в жизни, но твердо могу сказать одно: я не стану любовницей. Ни вашей, ни любого другого мужчины.
Выпрямилась, наблюдая, как тьма окутывает алхора яростным вихрем, а затем распадается густыми сумрачными тенями, и закончила:
— Надеюсь, вы поймете меня и найдете себе другую альтэ. Не сомневаюсь, в Лагоре найдется немало девушек, которые почтут за счастье заключить с вами договор.
— Что ж… — Ройстан повел плечами, точно на них давил какой-то непомерный груз, и лицо его превратилось в непроницаемую маску. — Тогда, надеюсь и вы меня поймете, Элис. Я не уйду так просто из вашей жизни. Просто не смогу. И постараюсь сделать все, чтобы вы передумали. Не пугайтесь, — дернул он уголком губ. — Я не собираюсь давить на вас или заставлять. Но, убежден, мои ухаживания рано или поздно заставят вас изменить свое мнение.
— А если я все-таки выйду замуж?
Мужчина не ответил, лишь чуть заметно усмехнулся. Понятно. Похоже, «Элис Бэар» не позволят так легко обзавестись супругом.
— И вас не смущает, что я ничего к вам не испытываю? Что вы мне совершенно безразличны?
— Вы не видели меня, и не знаете, понравлюсь я вам или нет, — пожал он плечами. — А ухаживать я умею, поверьте.
Повисла пауза.
Я могла бы возразить, что давно знаю, как он выглядит, но ни моя тьма, ни мое сердце не приняли его. Но я не имела права сейчас открыть всю правду, а он не готов был отступиться. Оставалось только попрощаться.
Я первая поднялась, давая понять, что разговор закончен. Тэйн встал следом. Склонился к моей руке, твердо пообещал:
— До встречи, Элис.
И исчез за дверью.
А я обессиленно упала обратно в кресло.
Почему эти алхоры такие самонадеянные и упрямые? Поскорее бы отец объявил о нашем родстве, это точно все изменит. Временной альтэ высшая быть не может, а невеста у Тэйна уже есть, и Серкус никогда не позволит сыну разорвать помолвку.
Или?..
Нет, об этом не хочется даже думать…
***
— Зачем он приходил?
Вопрос Айтона прозвучал глухо и невыразительно. Может, оттого, что он стоял спиной ко мне, а, может, еще по какой-то причине.
Мы, как обычно, встретились вечером. В оранжерее. Я предпочитала это место всем остальным — залам, террасам и гостиным. Здесь, при желании, легко было затеряться среди деревьев, вьющихся экзотических растений и остаться вдвоем. Мои провожатые не возражали, намеренно отставая от нас и создавая иллюзию уединения.
Айтон уже знал о визите Тэйна-младшего, но отреагировал как-то странно. Отстранился и будто закрылся. Даже отвернулся, намеренно подчеркивая дистанцию. Так и застыл с упрямо расправленными плечами и заложенными за спину руками.
— Так чего он хотел?
В тоне алхора скользнуло еле заметное нетерпение.
— Спрашивал о здоровье, о том, как устроилась, чем собираюсь заниматься…
— И все?
Айтон так и не повернулся, лишь еще больше выпрямился и поза стала напряженнее. А я...
Никогда не замечала за собой подобных желаний. А тут мне вдруг захотелось оживить эту застывшую статую, поддразнить немного. Серебряное солнце под сердцем вспыхнуло ярче, и тьма шаловливым котенком шевельнулась в груди, одобряя эту затею.
— Нет, не все, — мурлыкнула лукаво, и не узнала свой голос, грудной, вкрадчивый. — Еще говорил, что думал обо мне... Скучал...
— Вот как?
Отрывистое восклицание плеснуло едва сдерживаемой яростью.
— Да... А потом предложил...
Мне все-таки удалось заставить высшего обернуться. Рывок — и он уже возле меня. Сжал талию жесткими ладонями, резко притянул к себе.
— И что он предложил? М-м-м?
Взгляд Айтона скользнул по моему лицу, задержался на губах, опаляя внезапным жаром, и заметно потяжелел.
— Сказал... Тэйн сказал... — шепнула чуть слышно, завороженно наблюдая, как высший медленно наклоняется ко мне.
Не выдержав, нетерпеливо потянулась навстречу, и в тот миг, когда горячие губы накрыли мой рот, стало совершенно неважно, чего так настойчиво добивался от меня брат Верены.
Не помню, как долго мы целовались — мгновение или вечность. Я потеряла счет времени, и Айтон, кажется, тоже. Наверное, мы так и стояли бы здесь, врастая друг в друга телами, если бы откуда-то сбоку не раздалось многозначительное покашливание.
— Гхм...
Незаметно появившийся прадед намекал, что его снисходительность и терпение не безграничны, и не стоит их так откровенно испытывать.
Айтон нехотя прервал поцелуй, я пошатнулась, и он привлек меня к себе, давая возможность опомниться и прийти в чувство.
— Так что же все-таки предложил тебе Ройс? — выговорил хрипло, словно невзначай скользя губами по моему виску.
— Стать его альтэ, — пробормотала, уткнувшись лбом в его рубашку. Ощутила, как сильное тело каменеет под ладонями, и добавила: — И, знаешь, я даже рада.
Один удар сердца и
