– Правильно. Ты говорил о нюансах.
Шарль поставил пустой бокал на стол и внимательно на меня посмотрел.
– Их немного, но они есть. Бухгалтерия Амато. Ты должен отдать мне тетради.
– Не проблема. Как только доберусь домой. Что-то еще?
– Тебе необходимо покинуть Францию. Минимум на год. Вместе с Ульяной и ее сестрами. Не спрашивай почему. Так надо.
– Это не противоречит моим планам.
– Тогда с условиями всё. Пьем?
– Пьем.
Выпили, и не раз. Было за что. А потом референт де Голара, Альберт, отвез нас в имение.
Шарль подвел меня к самой двери и сразу же заторопился.
– Здесь. Они заняли гостевые апартаменты. А я… э-э-э… я пойду, наверное… Ну, прогуляюсь на свежем воздухе…
– В чем дело?
– Ты знаешь, я немного побаиваюсь твою жену, – неожиданно признался де Голар. – Воистину, она очаровательная женщина, но…
– Что но?
– Она напоминает мне по своему характеру мадам Сюри, нашу с братом гувернантку, которая измочалила об мою задницу в детстве целый воз розог. Такая же безжалостная и неумолимая. А ты сам не…
– Нет.
– Мадам Аксакова ничего пока не знает, так что на твоем месте…
Отношение де Голара к моей жене я прекрасно понимал, сам испытывал похожие чувства при первых встречах с ней. Но сейчас я не опасался взбучки, а опасался холодности, столь обычной для Ульяны. Мне хотелось, чтобы она завизжала, как девчонка, и повисла у меня на шее, болтая ногами и причитая. Да, шансов маловато, ну а вдруг?
– Иди уже. – Я постоял немного перед дверью и осторожно открыл ее.
Глаша и Фрося сидели за столом и старательно писали в тетрадях, а Ульяна расхаживала по гостиной и мерным голосом что-то диктовала им на русском языке из толстого тома.
Услышав шаги, она резко обернулась.
– Саша…
– Уля…
– Господи!!! – счастливо причитая, она бросилась мне на шею. – Ты живой, живой. Я верила, верила…
Глава 21
Франция. Марсель.29 февраля 1920 года. 11:00Де Голар любезно предоставил нам в своем имении пристанище, где мы и провели волшебный месяц. Я как мог оттягивал путешествие в Латинскую Америку, хотя все проблемы с аргентинскими паспортами уже давно решились, но тут к подруге Ульяны вернулся ее муж из России, они резко засобирались в дорогу и дальше тянуть время стало нельзя. В компании ехать гораздо надежней, чем одному. Правда, это зависит от компании. Но Александр Николаевич Даценко, так звали мужа подруги Ули, показался мне достойным доверия. Огромный, кряжистый как дуб, с пышными усами и окладистой бородой, спокойный и рассудительный, он производил впечатление основательного и надежного человека. Да и жена его, степенная красивая казачка, тоже была под стать ему.
Выпили с ним, конечно, не без этого. Ну а как по-другому. Алкогольная проверка одна из самых надежных. Человеческое нутро очень хорошо вскрывает. Впрочем, мои впечатления совместное возлияние не испортило. А скорее упрочило.
В процессе выяснилось, что Александр Николаевич был купеческого звания, прибыл во Францию из Одессы, с пересадкой в Константинополе. Причем с какими-то довольно серьезными приключениями по пути. Не знаю почему, но я тоже ему глянулся, и когда он узнал, что я тоже собираюсь в Турцию, посоветовал найти в Стамбуле некого барона фон Нотбека. Как он выразился: «вы одного поля ягоды, сразу поймете друг друга». Ну что же, сведет путь – пообщаюсь, может, и пригодимся друг другу, а если нет – никого искать не буду.
В общем, доверил я Александру Николаевичу своих девочек. Верю, что не подведет.
И вот сегодня они отплывают.
Как по заказу, стоит великолепная погода, лучи солнца, отражаясь от воды, скачут веселыми солнечными зайчиками на высоком борту громадного океанского парохода, весело орут чайки, люди вокруг улыбаются, а мне в сердце словно нож воткнули.
Нет, я не чувствую беды, денег у Ульяны более чем достаточно, хватит не только дело свое открыть, но и просто жить даже на одни проценты. Вдобавок при ней рекомендательные письма не только в православную епархию Буэнос-Айреса, но и к послу Франции в Аргентине, школьному другу де Голара. В общем, все должно быть хорошо, но сам факт расставания просто невыносим.
Уля как всегда сдержанна и ослепительно красива. Ее лицо на первый взгляд совершенно спокойно, но руку мою не отпускает, вцепилась мертвой хваткой. У Глаши с Фросей глаза на мокром месте, тоже не отходят ни на шаг.
– Все будет хорошо… – с трудом выдавил я из себя. – При первой же возможности я к вам приеду.
– Я знаю… – тихо ответила Ульяна. – Знаю… – потом прижалась, сразу же отшатнулась и c жалобными нотками в голосе прошептала: – Тебе уже надо идти. Потому… потому что я сейчас расплачусь…
– А мы уже-е-е… – дружно хлюпнули носиками Глаша и Фрося. – А может, может…
В коридоре раздался голос стюарда:
– Господа провожающие, прошу покинуть пароход. Через десять минут мы отчаливаем. Господа провожающие…
– Ну иди же… – умоляюще попросила Уля.
Я крепко поцеловал ее, потом девочек и молча вышел из каюты. А уже в коридоре нос к носу столкнулся с запыхавшимся Александром Николаевичем Даценко. Ему жена в ультимативном порядке приказала больше не надевать длиннополый купеческий сюртук, и теперь в европейском костюме и со своей бородищей он смотрелся несколько комично.
– Каюты у нас в разных местах, вот меня Софьюшка и послала, – пояснил он, отдуваясь. – Спросить все ли в порядке, никого не забыли случаем. Она у меня такая, сто раз все перепроверит.
– Все нормально, Александр Николаевич. Все на месте.
– Ты это, Саш, – купец покачал головой. – На лицо сам не свой. Не переживай так, присмотрю как за своими.
– Не могу не переживать.
– А может, все-таки с нами, Александрович?
– Нет, Николаевич, нет… – я пожал ему руку и пошел к трапу.
Да, я очень хочу. Но… но не могу, мне надо в Россию. Почему? Начну издалека…
Прежний хозяин моего тела был очень противоречивым человеком, если не сказать большего. Офицер исключительной храбрости, но не чурался жить за счет женщин. Сражаясь на фронте, категорически отказывался снимать русскую форму, но при этом являлся законченным западником, презиравшим все отечественное. Участвовал в подавлении бунта среди личного состава экспедиционного корпуса, а потом отдавал последнее, чтобы освободить из заключения своих друзей, которые этот бунт и устроили.
И это только малая толика странностей, вполне мирно уживавшихся внутри поручика. Да уж…
Впрочем, уже без разницы. Мне кажется, поручик полностью исчез из моей головы. Остался только я и никто другой.
Кто я? Давыдов Александр Вячеславович, генерал-майор, пятидесяти пяти лет от роду, отдавший войскам спецназначения Советского Союза, а потом Российской Федерации, всю свою сознательную жизнь. Прошедший невредимым множество горячих точек и погибший от шальной мины в своей последней командировке в Сирийскую Арабскую Республику.
Я происхожу из старинного русского дворянского рода, в двадцатые и тридцатые годы почти полностью истребленного большевиками. Чудом уцелела только
