— У вас еще будет много времени для общения.
— Очень в этом сомневаюсь, — фыркнула жена, — тебя ведь хлебом не корми, дай поиграть в шахматы. Безобразие просто.
Анриетта все-таки смирилась и махнула рукой. Она лишь изредка отвлекала Валентину, считая, что не стоит понапрасну перенапрягаться из-за этих дурацких деревянных фигурок.
— Тина, я сажусь писать письмо твоим тетушкам. Может быть, ты хочешь черкнуть им несколько строк?
— Не хочу, — нетерпеливо отозвалась та, не отрывая напряженного взгляда от доски, — передавай им от меня привет.
— Как хочешь, — согласилась Анриетта, — и больше ничего?
— Остальное сама придумай. Мне некогда, — отмахнулась кузина.
— Хорошо, — фыркнула Анриетта и склонилась над письмом.
Валентина в это время обдумывала коварный ход, сделанный Луи и угрожающий ее королю.
А еще через несколько дней девушка научилась играть в шахматы настолько хорошо, что могла выдержать несколько партий подряд и совершенно не выдохнуться. Один раз ей даже удалось сделать ничью.
— У вас просто талант, кузина, — проговорил Луи с удивлением, — не многие мужчины могут освоить ее так быстро и так хорошо. Удивительно.
В ответ Валентина сделала ему шах. Луи оставил свои восторги по поводу ее успехов и напрягая голову, принялся искать выход из создавшегося положения. Его репутация умелого и опытного игрока оказалась под угрозой.
Но больше всего успехами кузины на шахматном поприще восхищалась Анриетта. Забросив все свои дела, она сидела рядом и наблюдала за игрой со все возрастающим азартом. Когда выигрывал Луи, женщина вслух выражала недовольство и сочувствие Валентине, а если наоборот — Анриетта в восторге хлопала в ладоши. Закончилось это тем, что Луи обиделся и сказал:
— Дорогая, я все-таки твой муж.
— Да, я знаю, — вздохнула та, — но ты и так слишком много выигрываешь. Сколько можно! Зато теперь королева Елизавета побила Людовика Четырнадцатого.
— Это невозможно в принципе, — не смолчал ее муж, — они правили в разные эпохи.
— Ну и что. Какой же ты зануда!
Через неделю Валентина стала выигрывать у Луи партию за партией. Бывало, правда, она и проигрывала, но это случалось все реже и реже. Сперва Луи едва не рвал на себе волосы от отчаянья, а потом смирился и лишь заметил:
— У вас несомненные способности к игре в шахматы, кузина.
— У нее просто потрясающие способности, — встряла Анриетта, — вот так-то, Луи, не будешь задаваться. А то, сидит тут с видом отставного профессора и разглагольствует.
— Успокойся, — посоветовал ей муж и продолжал, обращаясь к Валентине, — вам нужно тренироваться дальше.
— Мне все и так понятно, — она пожала плечами, — лучше научите меня играть в покер.
— Карты — азартная игра. Ни к чему хорошему не приводит.
— Глупости, — фыркнула его жена, — кто-то недавно распространялся о том, что ни одна женщина в мире не в состоянии постигнуть всех сложностей и тонкостей этой игры мудрецов. И что теперь?
Луи не любил, когда ему напоминали о подобном, впрочем, как и любой другой человек, поэтому поморщился.
— Вечно ты вспомнишь то, что было сто лет назад. Да и не говорил я так.
— Конечно, не так. Еще более весомо и значимо. И даже поднимал вверх палец.
Они с Валентиной рассмеялись.
— Ну, так что же? — спросила девушка, — научите меня игре в покер?
— Попозже, — туманно отозвался Луи.
— Да, верно. А сейчас мы должны показать тебе остров, — подхватила Анриетта, — познакомим тебя с соседями. У нас замечательные соседи. Особенно, майор в отставке и его четыре дочери.
— Майор? — заинтересовалась Валентина.
— Старый ворчун. Впрочем, сама увидишь. А дочери у него молоденькие, самой старшей, Кристине, лет двадцать, не больше. Они тебе понравятся.
Кузина ту же дала свое согласие посетить соседей. Жизнь на Барбадосе обещала быть все интересней и занимательней.
Вечером она вышла прогуляться в сад и у самой ограды увидела Патрика. Это было тем более неожиданно, что девушка была уверена, что после той сцены в порту его больше никогда не увидит. А вот, поди ж ты.
— Месье Кейн? — удивилась она, — что вы здесь делаете?
— Я вас нашел, — произнес он с отчетливо угрожающей интонацией, — думали, что вам удастся скрыться?
— Напрасно вы думаете, что я здесь прячусь, — фыркнула Валентина, — делать мне больше нечего.
— И что же вы здесь делаете?
— Я здесь живу. Вот так.
— Ну, ну, — Патрик просунул руку сквозь решетку и попытался ухватить Валентину за платье, но она успела увернуться.
— Что за выходки? — возмутилась девушка, — вы ведете себя, как пьяный грузчик.
— Это мое дело, как я себя веду. Я все равно доберусь до вас и тогда посмотрим.
— Мне уже все ясно. Вы просто хам.
— А вы — стерва.
— Что-о?
— Стерва, — повторил Патрик с мстительным удовольствием, — что, съела? Я еще доберусь до тебя.
— Не смейте мне тыкать! И вообще, оставьте меня в покое, наконец! Сейчас позову на помощь и на вас собак спустят. Посмотрю я тогда, как вы будете улепетывать.
— Сейчас ты будешь улепетывать, — Патрик снова сделал попытку поймать ее.
Валентина отскочила назад.
— Не дождетесь, — прошипела она злобно, — ишь, чего захотели!
— Я тебя достану, — пообещал он ей и глаза его при этом горели каким-то сумасшедшим блеском.
Валентина решила, что ей пожалуй все-таки стоит уйти отсюда.
— Не смейте больше сюда являться, иначе я сообщу в полицию, — сказала она напоследок и развернулась.
Бежать не стала, демонстративно идя не торопясь и с достоинством. Но до самой террасы чувствовала, как ненавидящий взгляд сверлит ей спину между лопатками, а это было очень неприятное ощущение.
Видимо, лицо у Валентины было не типичным, поскольку Анриетта, расставляя на скатерти столовые приборы, повернула голову и на пару секунд замерла.
— Что случилось? — спросила она недоуменно.
— Ничего, — мотнула головой девушка.
Еще не хватало посвящать кузину в свои проблемы! И без того, она рассказала ей слишком много.
А Патрик сюда больше не придет, не посмеет, испугается. Ведь не посмеет же? Валентина твердила это про себя, но сама вовсе не была в этом уверена. Кто его знает, вон, какое у него было лицо. Словно у сумасшедшего. Так что, все может быть.
— Тина, не юли, — подошла к ней Анриетта, — я же вижу, с тобой что-то происходит.
— Ничего со мной не происходит. Я просто подумала, что опоздала к ужину.
— Он еще и не начинался, — кузина пожала плечами.
— Тогда ладно.
Анриетта хихикнула.
— Что, проголодалась? На ночь много есть вредно.
— Думаешь, я потолстею? — спросила та до странности равнодушно.
— Тебе не мешало бы и потолстеть немного. Никогда бы не назвала тебя толстой, даже если б надела очки Луи.
— А он носит очки? — теперь Валентина проявила интерес.
— Да, — коварная мадам Леруа рассмеялась, — когда думает, что его никто не видит. Видела бы ты, какое смешное лицо у него в этих очках!
— А ты?
— Я? Господь с тобой, Тина. У меня прекрасное зрение. Я их просто надевала… как-то раз.
— Или два, — добавила Валентина, — или три. А он разрешает тебе их
