Перевела взгляд на опекуна и поняла, что ошиблась. Ну нельзя на женщину, к которой испытываешь настоящие чувства, смотреть с таким унылым выражением лица.
На душе стало спокойнее. И уверенность, вытесненная неприятными мыслями, вновь вернулась. К тому же Дмитрий скрывать мой статус не стал:
— Рианна, моя подопечная. Извини, Дарьяна, у меня не было времени. Я завтра обязательно с тобой свяжусь.
— Подопечная? Как же тебя угораздило?.. — удивленно моргнула женщина, а когда опекун нахмурился, подняла ладони, наглядно показывая, что с вопросами поторопилась: — Ладно-ладно, прости, я, как обычно, бестактна. Завтра все расскажешь. Пока!
Она лучезарно улыбнулась и стремительным движением подалась к Дмитрию. Руки легли на плечи, губы коснулись щеки… Лишь на мгновение. Отпрянув, Дарьяна взмахнула ладонью и отправилась за столик, который мы освободили. Дмитрий, так и не отпустивший моей руки, потянул меня к флёру. Встреча определенно испортила ему настроение. Он даже тихо чертыхнулся, пока устройство активировал. И не с первого раза нужный маршрут выбрал.
— Почему она так сказала? — спросила я, едва нас окутал конденсат. Даже не стала ждать, пока мы до дома доберемся, очень уж неприятной и непонятной казалась ситуация. Федор Антонович брать опекунство не торопился. Дарьяна на то же самое в отношении Дмитрия намекнула. — Разве быть опекуном плохо? Мама говорила, что это обязанность граждан Конфедерации — заботиться о тех, кто не имеет работы. Правда, это давно было. За это время что-то изменилось?
— Нет, не изменилось. Но опекунство затратно. Не каждый рискнет, если его доходы ограниченны.
— А твои? — Я заволновалась. Ведь у него раньше подопечных не было, значит, содержать их он возможности не имел. — Я тебя не очень сильно разоряю? Ой… — спохватилась, сообразив, что каждый наш поход в ресторан обходится ему недешево. — Давай ужинать дома, я прекрасно обойдусь без…
— Так.
Не дав договорить, Дмитрий подхватил меня на руки и вынес из круга. От неожиданности я прикусила язык и замолчала, недоумевая — чего он этим добиться-то хочет? На объяснение его поступок совсем не похож. Впрочем, последнее я тоже получила, когда на открытой террасе опекун поставил меня на ноги, но не отпустил, а прижал, развернув спиной к себе. Видеть его я не могла, зато прекрасно чувствовала гулкие удары сердца, шумное дыхание и голос, хрипловатый то ли от волнения, то ли от усталости. А может, мне это лишь показалось в ночной темноте, опустившейся на здания, контуры которых были подсвечены мягким сиянием.
— Смотри, Рианна. Небо, звезды, космос, Вселенная… Все это всегда меня манило. Тянуло и оставалось недоступным. Телом я находился здесь, а душой стремился туда. Я жил в уютном мире, созданном людьми, а хотел иного. Чего именно? Не знаю. И откуда у меня такая тяга, тоже не могу объяснить. Пока я был маленький, отец говорил, что это просто детские фантазии и нет в космосе ничего привлекательного, потом списывал все на юношеский максимализм и амбиции… Наверное, поэтому старался организовать мою жизнь так, чтобы не оставалось времени на глупости. По его мнению, глупости. А я все равно мечтал. А еще учился и спортом занимался, потому что надеялся стать одним из немногих, кто отправляется в экспедиции в открытый космос. К сожалению, отбор я не прошел, мне отказали. Тогда Натан Лайрович предложил стажироваться в его отделе. Я согласился. С анализом информации у меня никогда проблем не было, да мне и нравилось. А когда выяснилось, что меня отправляют в командировку на Терру, я был на седьмом небе от счастья! Мне выпал шанс побывать на другой планете, в другом рукаве Галактики! Однако Терра моих ожиданий не оправдала. Она мало чем отличается от Земли. Зато там я встретил тебя… Когда ты пела… когда я в первый раз тебя слушал, ведь голоса почти не воспринимал. Будто в другой мир провалился. Пустыня… Огромные, похожие на корабли живые существа, утопающие в рыхлом песке… Бушующий, практически черный океан… Все это вызвало в душе такой отклик, такую бурю эмоций, словно это и был тот мир, в который я мечтал попасть. Суровый, неуютный, но мой! Рианна, это было бесподобно! Изумительно! Это оказалось круче реальности, глобальнее всех фантазий. Я не знаю, как ты это сделала, но бесконечно благодарен тебе за возможность увидеть мою мечту. А когда ты попала в беду… Рианна, разве я мог отказать в помощи той, которая подарила мне то, к чему стремилась моя душа? Можно ли вообще думать о затратах, если чего-то очень сильно желаешь? Вот так. Понятно?
— Да, понимаю. — Мой голос тоже прозвучал не слишком спокойно. Тронутая его искренностью, я разволновалась. — Хочешь, я для тебя спою? Сейчас. Только тебе, больше никому.
— Очень! Но не здесь, не сейчас… — Мужчина спохватился, словно испугался.
— Почему?
Разговаривать спиной к нему было неудобно, и я все же развернулась в кольце удерживающих меня рук. Заглянула в глаза, совсем темные, ведь света было немного, поэтому их выражение осталось для меня загадкой. Однако стоять вот так, рядом, совсем близко, казалось правильным и неправильным одновременно. Видимо, не только мне, потому что, помолчав, опекун признался:
— Я боюсь, Рианна.
— Чего именно?
— С некоторых пор я боюсь своих желаний, — едва слышно выдохнул Дмитрий.
Ладони ласкающим движением скользнули по моей спине, объятия стали еще теснее. Я замерла, почувствовав жаркое, тяжелое дыхание у своего виска, и… И услышала:
— Время! А ну-ка спать! Быстро!
Он отстранился резко, стремительно. Перехватив мою ладонь, увел с террасы в дом.
Я расстроилась. Да, понимала, что он прав, что на сон мне осталось меньше, чем обычно, но ничего не могла с собой поделать. Мне хотелось побыть с ним еще немного. А еще больше хотелось узнать, как дальше повел бы себя землянин. Он бы коснулся губами моих губ? То есть поцеловал? Мама так называла этот контакт. А еще она говорила, что если мужчина и женщина друг другу симпатизируют, то поцелуй совершенно закономерен. И что после него они не всегда становятся парой и женятся. Ну последнее как раз логично — люди льер не вырабатывают, их
