— А если не получу? Не захочу получать? Я могу остаться опекаемой и при этом работать? Так бывает? — забросала я его вопросами, крепче прижав к себе букет.
— Бывает, но очень редко. Работа дает человеку личный капитал, а гражданские права — возможность им распоряжаться и свободу решений. Иногда суд лишает человека гражданства за нарушение закона, но чтобы он захотел этим пожертвовать по собственному желанию… Тут должна быть веская причина, ведь зарплата опекаемого будет начисляться опекуну. Неужели ты не хочешь независимости?
Как сложно. Хочу. Но не от него.
— Флориана, подождите! — почти у самого флёра остановил нас громкий окрик.
Догоняющий меня Сарсон Яргович шел неуклюже, смешно выбрасывая вперед тонкие ноги, но оказался рядом быстро. Кивнув Дмитрию, торопливо заговорил:
— Завтра начинается сезон, пойдут премьеры, я не хотел вас заранее обнадеживать, мало ли каков был бы итог сегодняшнего прослушивания, но, раз он положительный, сообщаю: у вас два номера в программе «Трепет ночи». Поете «Адажио» и «Лунную». Восьмая концертная площадка главного корпуса МАСС, в семь начало, прибыть за час. Все понятно? Тогда до завтра.
— Сарсон Яргович, — теперь уже я его остановила. — А можно билет? Наверняка ведь нет свободных мест в продаже.
Он лишь на мгновение опешил, но тут же перевел взгляд на моего спутника, и в глазах появилось понимание.
— Конечно, пришлю. Стоимость вычту из зарплаты! — предупредил, рассмеялся, подмигнул Дмитрию и исчез за нашими спинами.
— Я смогу сделать тебе этот подарок? — заволновалась я, заметив, что Дмитрий активировал вильют и, пробежав пальцами по маленькому экранчику, вчитывается в появившуюся на нем информацию. И это однозначно были расценки на билеты! — Он не будет слишком дорогим, чтобы тебя скомпрометировать?
— Сегодня мог бы, вне зависимости от стоимости, все же ты иждивенка, и это я должен тебя содержать, а не наоборот. Но ведь билет ты получишь только завтра, в это время твой статус уже будет другим. А цена… — Он снова пробежал глазами по символам. — Нет, моего лимита не превышает. Но теперь тебе точно нельзя от гражданства отказываться, — улыбнулся опекун, выключая технику.
Ну что ж, нельзя так нельзя. Может, и к лучшему, что решение пришло само собой.
— А мы разве не домой? — удивилась, когда из рассеявшейся дымки мы шагнули на глянцево-кремовое покрытие, настолько гладкое, что, казалось, ходить по нему невозможно. Однако подошвы на удивление прочно фиксировались и даже не думали скользить.
Впрочем, необычным был не только пол. Огромное, наполненное свежим воздухом пространство сияло чистотой, играло нежными пастельными красками, сверкало бликами, отражающимися от зеркальных, стеклянных и золотых поверхностей. Насыщенный цвет зеленых растений в прозрачном, разноцветном, желеобразном грунте лишь усиливал эффект воздушности помещения, в котором хотелось парить. Ну или хотя бы сидеть в уютных объятиях пушистых белоснежных диванчиков, упруго покачивающихся над полом.
— Я тоже хотел тебе подарок сделать, — неожиданно признался Дмитрий, притормаживая у одной из прозрачных стен, за которой медленно вращались неведомые мне изделия. Именно на них и были направлены потоки света. Именно они играли его лучами, рождая новые. — Завтра ты его не примешь, а сегодня… Ведь не откажешься?
Голубые радужки искрились, отражая сверкающее великолепие, а взгляд… взгляд горел надеждой и искренним желанием доставить мне удовольствие. Завороженная этим сочетанием, я кивнула, хоть и осталась в неведении относительно самого подарка.
Ненадолго. Через минуту, стоя в слепящем потоке света перед зеркалом, приоткрыв рот, смотрела на свое отражение, в то время как Дмитрий надевал мне на шею сложное сплетение ярко-желтого металла с красными прозрачными камнями. Отступил, скользнул глазами по лицу и украшению, недовольно поморщился и снял, чтобы надеть другое, иного дизайна, но ничуть не менее прекрасное.
В итоге он штук десять перемерил, но так и не сделал окончательный выбор. Я же пребывала в недоумении, почему опекун так придирчив? По мне, так они все изумительные! И желтые, и белые, и серые — цвета моих глаз, когда я в облике атрионки. Мне все нравились! Витые, гладкие, узорчатые — я такие даже представить себе не могла.
— Давай вот это примерим.
Ушедший куда-то уж совсем далеко в поисках, Дмитрий вернулся, а на мою шею легло нечто широкое, отлитое из темного, почти черного металла, практически скрытого под россыпью камней: зеленых, бирюзовых, розовых и бледно-желтых.
— Идеально, — восхищенно выдохнул мужчина.
Смотрел он при этом вовсе не на украшение, мои глаза привлекали его куда больше. Да и мне отвести взгляд становилось все сложней. Я не сразу осознала, что на запястье правой руки защелкнулся браслет, ведь Дмитрий ни на секунду не отвлекся, чтобы на него посмотреть.
— Тебе нравится?
— Очень.
Я даже не уверена, что он это вслух спросил, а я ответила. Происходящее казалось нереальным и восхитительным. А когда моей кожи на тыльной стороне запястья коснулось теплое дыхание, когда Дмитрий поцеловал ладошку, когда губы сместились на подушечки пальцев, приласкав каждый по очереди… я едва не застонала в голос. Приятно, безумно приятно и так хочется большего!
Но все же я сдержалась. Не подалась навстречу, не обвила руками шею, не зарылась пальцами в светлые волосы, растрепав укладку. Просто улыбнулась, коротко вздохнула, реснички скромно опустила…
— Значит, берем, — услышала над головой.
Дмитрий отпустил мою руку, чтобы скользнуть пальцами по запястью и подтвердить покупку. Подхватил со столика букет, который я положила, чтобы не мешал, вновь вручил его мне и приобнял за талию:
— А теперь — ужинать.
— Где? — весело отреагировала я, послушно шагая рядом с ним к флёру. Сожалеть об упущенной возможности стать ближе мне и в голову не пришло — вон сколько народу здесь гуляет, не хватало еще на глазах у всех целоваться!
— Любопытной Варваре на базаре нос… прищемили.
Опекун определенно подхватил мой игривый тон, вот только я мало что поняла и потому растерялась:
— Чего сделали? Почему Варваре? И при чем тут ужин?
— Это поговорка. Я потом тебе объясню, — вздохнул Дмитрий, набирая код на панели флёра.
Моего недоумения это не уменьшило. Странная у землян особенность — говорить загадками. Я и от мамы постоянно какие-то несуразности слышала, теперь вот опекун их же демонстрирует. Кстати,
