– Дельные слова, – проронил лорд Грегор. – Я могу поручиться, что не замышляю никакой измены – но сказать того же самого обо всем остальном королевстве не вправе. Как последний из Регентского совета, я признал вас правящим монархом, господин Колдер – но вполне может статься, ваша королевская власть не распространяется и не распространится за пределы этой сокровищницы.
Лицо Колдера изменилось. Сделалось непроницаемым и жестким:
– Что ж, – сказал он. – Тогда, и вправду, время спешить.
Слуга, названный Тоддом, вернулся с бутылкой вина, и сообщил, что не видел на пути до ближайшего погреба никаких живых мертвецов или признаков сражения, а только кучу растерянных людей и всеобщий бардак. Колдер выслушал его слова, коротко кивнул, выкрутил пробку зубами. Товарищ Гледерика плеснул вина в медную чашу, наполнив ее до краев, ненадолго, будто в нерешительности замер, после чего пригубил. Коротко поморщился, а затем передал Фуахд Гледерику.
Больше всего Дэрри опасался, что в вине окажется отрава, тайком подмешанная слугой Холпина – но ничего похожего на вкус яда, а он в них разбирался неплохо, пройдя суровую выучку в Срединных Землях, Гледерик в букете не различил. Самое обычное пойло, не из особенно дорогих, и крайне сладкое на его вкус. Похоже, лакей, особенно не усердствуя, притащил первый попавшийся ликер. Такие терпимо идут на празднестве, подаваясь в придачу к десерту – но для ритуала по спасению мира хотелось бы винишко получше и вкус понасыщенней. Дабы проникнуться всей значимостью момента хотя бы.
– Не чувствую никакой особенной мудрости. Как был дураком, так и остался, – признался Колдер и вдруг замер.
Что-то вдруг переменилось в нем – остекленел, становясь неподвижным, взгляд, посветлела, едва не сливаясь с белком, радужка, увеличился, расширяясь, зрачок. Капитан Коронной армии, второпях признанный королем Регеда, протянул руку – и, Гледерик мог поклясться, меч Тейн скользнул в нее сам, не дожидаясь, пока его схватят. Пальцы Колдера обхватили длинную рукоять, поднимая зачарованное оружие со стола. Остин взмахнул мечом, описав его лезвием в воздухе сверкающий полукруг.
Гледерик сам не понял, как отставил, аккуратно, чтобы не расплескать вино, чашу Фуахд на край стола. Грегор Холпин, внимательно следивший за ними, сделал знак своим слугам отойти в дальние углы залы, но сам остался стоять, где стоял. Действуя будто во сне, Дэрри вытащил из кармана волшебную флейту, на которой прежде играл некромант, призывая себе на службу умерших, и поднес ее к губам. Ему и прежде доводилось играть на подобных инструментах – привычка, приобретенная за годы скитаний, чтобы себя развлечь или заработать пару медяков в тавернах, когда, особенно по молодости, с деньгами становилось совсем туго. Но сейчас его пальцы задвигались сами собой, совершенно без вмешательства разума.
Он задудел, извлекая мелодию из Клэг – совсем не похожую на те, которые играл в его присутствии Айдан Бирн. Спокойную, мягкую, неторопливую, напоминавшую совсем не о войне или крушении мира. Такая мелодия пошла бы для послеполуденного отдыха, устроенного после напряженной работы, в разгар летнего зноя. Вспомнились, невольно, виноградники Паданы, изумрудные равнины Астарии, величественные соборы Либурна. В неспешный перелив флейты вплеталась память о доме, перед глазами вставали живыми и шумными узкие улочки города Брендона, в котором Гледерик рос. Лазурные волны Винного моря бились о каменные пирсы, ветер овевал паруса кораблей, сидел за гроссбухами, сгорбив спину, отец, вышивала перед камином мать. Флейта звенела, вторя топоту копыт на пройденных им дорогам, стонам женщин, которых он любил, смеху мужчин, с которыми братался на полях сражений и за пиршественными столами.
Флейта Клэг играла, открывая, как и было обещано, двери миров, взлетая обертонами и опадая вниз – и, вслед за каждым переливом ее мелодии, просторную сокровищницу стремительно наполняла тьма. Факелы, до того ярко горевшие на стенах, гасли, захлебываясь в объявшей их темноте. Кто-то из слуг вскрикнул, бросился, обронив зажатый до того в ладонях клинок, к порогу – и немедленно упал. Меньше, чем за доли секунды, его густые черные волосы побелели, становясь тонкими и ломкими, осыпаясь пылью. Кожа сморщилась и пожелтела, сползая и открывая кости скелета. Тьма взлетела щупальцами к потолку и двери сокровищницы сами собой затворились.
Единственным источником света в комнате сделался меч Тейн, вдруг загоревшийся ледяным пламенем. Капитан Колдер держал его на вытянутых руках, медленно поводя клинком из стороны в сторону. Грегор Холпин сделал осторожный шаг в его сторону, приподнимая шпагу. Тьма голодным псом ворочалась у его ног. Гледерик продолжал играть, остро чувствуя, что не может, попросту не способен, не имеет права сейчас остановиться. «Если я прервусь – все потеряно». Трое выживших слуг припали к стенам, держась за оружие и щиты, ранее подобранные ими в коридоре.
– Порча, – чужим, незнакомым голосом произнес Колдер, будто кто-то иной, всезнающий и древний, разговаривал его устами. – Порча из-за пределов мира, из кипящего котла Бездны, призванная сюда в день, когда мой отец сломал королевский клинок. Это она истощала стены нашего мира, не давая завесе, отделяющей нас от страны мертвецов, снова срастись, восстанавливаясь. Это она иссушает поля и заставляет мельчать реки, выпивая жизнь из людей. Это она точит фундаменты земли, желая их расшатать. Вот наш враг – а вовсе не чародеи и короли. Наверно, это она сожрала моего дядю Дунстана, сделав его безумцем.
Тьма смеялась, вторя его голосу. В ней, отчетливо видел Гледерик, проступали лица, знакомые и незнакомцы сразу. Тьма обрисовывала очертания фигур, придавая им форму и жизнь. Высокий бледный мужчина в короне и пышных монарших одеждах, с длинными волосами, посеребренными сединой. Анвин, измученная, в изношенной одежде, с помертвевшим серым лицом. Гарет Крейтон, измученный, сломленный, с выражением бесконечного отчаяния во взгляде. Некромант Айдан Бирн, прямо и спокойный, с бесстрастным утратившим волю лицом. Молодая девушка рядом с ним, фигурой и осанкой напоминающая леди Элену, но с простым человечьим лицом. Лорд-канцлер Маддок позади них. Трев Кинриг. Генерал Мейсон. Кто-то еще, незнакомый. Они стояли и смотрели, и все держали в руках клинки. Тьма хохотала, сжимая умерших в своих лапах.
– Делаешь заложниками мертвецов? – прорычал Колдер. – Нечестно играешь, тварь!
Гледерик заиграл все быстрее, его пальцы плясали на флейте, двигаясь в безостановочном ритме – прежде спокойная мелодия обретала бурливость водоворота, ярость лестного пожара, грохот шторма. Пламя, объявшее меч королей Регеда, сделалось нестерпимым –
