А за дверью обнаружилась вся наша группа! И даже Мия, уже совершенно целая и невредимая, была тут. Отсутствовали только Нил и Лен — братья-стихийники, по чьей вине и произошел разгром кафе. Но спросить, что с ними, я не успела. Как только я вошла в просторный светлый зал, оборудованный парой десятков удобных мягких кресел, на меня тут же налетело нечто юркое, рыже-лохматое, лопоухое и очень взволнованное.
— Слава Силе, ты жива! — завопил Сан прямо мне в ухо, крепко обняв и даже немного приподняв.
— Пусти ты, задушишь, — просипела я, пытаясь вырваться из его медвежьих объятий (и не смотрите, что ростом не выше меня да худенький, зато жилистый оказался).
Санье отпустил, отступил на шаг и встревоженно заглянул мне в глаза. И как он, спрашивается, понял? Сие мне неведомо, ведь я улыбалась и изображала всяческую радость от встречи с сокурсниками, окружившими нас любопытной стайкой. Но как-то понял. Схватил меня за руку, отвел в сторонку, подальше от остальных, и, продолжая пристально вглядываться в мое лицо, тихо спросил:
— Что, Даюсь? Что случилось? Что он… тебе сделал?
— Все хорошо, правда, — продолжая фальшиво улыбаться, ответила я. — Он ничего мне не сделал, честно. Все будет хорошо… И вообще, все живы? Где Нил с Леном?
Сан недовольно мотнул лопоухой головой, но настаивать не стал и принял мою попытку сменить тему.
— А не знаем мы, где эти идиоты, — уже громко проговорил полуэльф.
— Не называй их так, — возмутилась Мия.
— Однако же ты сразу поняла, о ком речь, — хмыкнул Берт.
— Они же не хотели… — попыталась оправдать своих ярых поклонников девушка.
— Да тебя там вообще не было! — хохотнул Колин. — Вы так вовремя смылись. — Улыбаться парень перестал, нервно передернул плечами и тихо добавил: — Хорошо, что вас там не было.
— Эти твои не идиоты чуть всех нас не угробили, — грубо произнес тот самый полный носатый сокурсник.
У него и имя было под стать характеру и внешности — Хариус. И голосок тоже противный такой, гнусавый и писклявый. Неприятный, в общем, тип оказался этот Хариус, но со всеми остальными сокурсниками мне явно повезло. И даже Берт, со всем его аристократичным высокомерием, в сущности, был вполне нормальным, компанейским парнем. Он-то и рассказал мне о том, что без жертв обошлось только чудом. Оказывается, у Берта была на первый взгляд неинтересная эксклюзивная способность — он практически с рождения обладал абсолютным владением магией стазиса. С одной стороны, подумаешь, стазис, а с другой — когда пятилетний малыш случайно погружает в этот самый стазис целый городской район, и снять его не получается даже парочке магистров со стажем и кучей ученых степеней, то становится жутко. Но малыш рос, учился управлять необычным даром, оттачивал умение до автоматизма… до тех пор, пока однажды, перебрав на великосветской вечеринке, не погрузил в стазис какого-то нелестно отозвавшегося о его матери чиновника. Частично погрузил, ровно наполовину, парализовав левую часть тела… Чиновник, разумеется, не выжил — нарушилась работа органов, дело замяли, но отныне для Берта были закрыты двери всех учебных заведений. Его попросту боялись, невзирая на положение и влияние семьи. А потом объявили прием на факультет эксклюзивной магии, и он, высший аристократ с некогда большими перспективами, оказался в числе подопытных.
— Все лучше, чем остаться вообще без образования, — небрежно пожал плечами Берт.
Он поведал всю эту историю так небрежно, будто это произошло не с ним. Но суть не в этом. Благодаря отработанным до автоматизма навыкам Берту удалось сразу же погрузить в стазис четверых серьезно пострадавших работников кафе, а потом, когда явился куратор Крант и взял под контроль стихию, проделать то же самое и с разбушевавшимися братцами.
— Как же хорошо, что ты оказался на этом факультете, — смущаясь и краснея, тихо проговорила Элиша.
Колин тут же скривился и придвинулся поближе к девушке вместе со своим креслом. Берт на это только неопределенно хмыкнул и повернулся ко мне.
— Ну а ты где была? — поинтересовался он, слегка нахмурившись. — Неужели удалось сбежать от стражей порядка?
— Так ее же… — начала было Элиша, но я так на нее глянула, что она тут же замолкла и опустила голову.
И в этот момент распахнулись обе створки широкой двери, являя нам сурового, собранного и подозрительно спокойного куратора Тэрана Кранта. В то же мгновение по периметру зала вспыхнули магические светильники, до того едва разгонявшие предзакатные сумерки. Нас обвели пристальным взглядом, причем на меня Крант даже не взглянул. На остальных смотрел, а на меня — нет. Да больно надо! Мне же лучше! Но и без того не радужное настроение почему-то мгновенно ухудшилось.
— Ну что ж, студенты, полагаю, объяснять, по какой причине вы все сейчас находитесь здесь, не нужно. Перейдем сразу к делу, — сдержанно и даже вежливо произнес магистр.
Все настороженно смотрели на него, а девчонки так и вовсе побледнели от страха. Да и парни тоже явно опасались нашего куратора. А я почему-то не боялась. Вот совсем, ни капельки страха не было. И это все больше настораживало, потому что еще несколько часов назад я даже от мысли о Кранте вздрагивала и начинала обдумывать пути отступления. Сейчас же, украдкой поглядывая на такого серьезного и отстраненного Тэрана Кранта, я испытывала странный интерес. Какой-то нездоровый интерес: хотелось узнать, о чем он сейчас думает, что его беспокоит, почему меж черных бровей залегла морщинка, а лицо стало неестественно бледным? Или это из-за освещения так кажется? Тряхнула головой, отгоняя странные мысли, и прислушалась к словам магистра. А он действительно сразу перешел к делу.
— …более тридцати пострадавших, четверо из них все еще находятся в критическом состоянии. Частичное разрушение здания кафе «Эсситра» и, что меня особо не радует, излишнее внимание Городского управления порядка к имевшему место всплеску магического фона, — вещал куратор все тем же вежливо-отстраненным тоном. — У кого-нибудь есть что сказать по этому поводу?
Все молчали. А что мы могли сказать? Виноваты же, действительно виноваты. Знали, что нельзя, но все равно отправились в кафе, причем по моей инициативе. Надеюсь, Крант об этом никогда не узнает… если никто из сокурсников не сдаст. И пусть я с ними была еще плохо
