Лаборатория представляла собой большое помещение без окон, ярко освещенное магическими светильниками и заставленное столами. На одном из этих столов, бесцеремонно потеснив его содержимое, и устроился саламандр, забравшись с ногами, и каким-то причудливым образом скрестив их. Эйшаш пристально осмотрел всю нашу слегка испуганную компанию и вынес вердикт:
— Будет весело.
— К-кому? — с запинкой спросила Мия.
— Мне конечно же, — широко улыбнулся профессор. — Вам-то не до веселья.
И, задорно подмигнув побледневшей блондинке, перевел взгляд на того, кто стоял к нему ближе всех. Этим несчастным оказался Хариус.
— Вот с тебя и начнем, пожалуй, — радостно заявил саламандр, оттолкнувшись руками и резво спрыгнув со стола. — Все за мной, детки.
Профессор Эйшаш направился к дальней стене, а мы обреченно поплелись за ним. Хариус заметно подотстал.
Эйшаш подошел к глухой стене, положил на нее руку, что-то прошептал и слегка надавил. Стена тут же истаяла, частично превратившись в огромное смотровое окно, а прямо перед профессором появилась дверь. Мы все бросились к окну, любопытно же, что там, за ним. Но там оказалась всего лишь небольшая и абсолютно пустая комната. Саламандр же распахнул дверь и небрежно взмахнул рукой куда-то назад. Послышался какой-то шум, обернувшись, я успела заметить только, как во входную дверь влетает, похоже, пытавшийся сбежать, Хариус. Дверь захлопнулась, а наш беспомощно барахтающийся одногруппник прямо по воздуху медленно поплыл к той самой пустой комнате. Вплыл в нее, долетел до середины и с размаху шмякнулся об пол. Эйшаш улыбнулся всем нам, вошел в комнату и закрыл за собой дверь.
Что он говорил Хариусу, мы не слышали, комната оказалась абсолютно звукоизолированной, но полноватый парень вдруг резво вскочил на ноги, бросился к двери и… по воздуху приплыл обратно, шмякнувшись на то же самое место. Саламандр чуть наклонился к нему и произнес что-то резкое, отрывистое. Хариус скорчил мученическую рожицу, медленно, словно смирившись со своей участью, поднялся и, опустив голову, расставил руки в стороны ладонями вниз. Сначала ничего не происходило, но потом из его ладоней начал сочиться то ли дым, то ли черный туман. Спустя пару минут черным, непроницаемым туманом заволокло всю комнату. И, сколько мы не вглядывались, рассмотреть ничего так и не могли, словно за смотровым окном была пустая, холодная, абсолютная темнота… Затем в этой кромешной тьме мелькнул какой-то смазанный силуэт, за ним еще один, и еще. Это были странные, какие-то неестественные тени, мечущиеся по изолированной комнате, и их становилось все больше и больше. От общей темноты они отличались лишь чуть менее насыщенным оттенком черноты, но постепенно очертания их становились все четче и определеннее, а окружающая тьма, напротив, начала выцветать, словно растворяющийся поутру туман.
Мы все припали к смотровому окну, едва носами в него не уткнувшись и высматривая профессора с Хариусом. Но не находили их среди мечущихся по комнате черных теней с рваными лохмотьями вместо ног. Тени хаотично носились по пустому пространству, их было не меньше тридцати, и комнатка для них оказалась тесноватой. А Эйшаша и Хариуса нигде не было…
— Я не чувствую жизненные потоки, — прошептал Сан, так же как и остальные, всматриваясь в светлеющее пространство со снующими по нему черными силуэтами.
— Я вообще ничего не чувствую, — ответил ему Берт.
— Полная магическая изоляция, мы и не почувствуем, — тихо произнесла Элиша.
— А ты откуда знаешь? — удивилась ее осведомленности Мия.
— Я девять лет в такой комнате прожила, — едва слышно прошептала Элиша, опустив голову.
Все промолчали. А что тут скажешь? У каждого из нас была своя история, у кого-то — проще и легче, как, например, у меня, а у кого-то — сложнее и страшнее. С расспросами никто не лез, зная, что нам самим вряд ли понравилось бы, если бы нас начали расспрашивать.
Отвлекшись на Элишу, мы как-то прозевали тот момент, когда тьма в изолированной комнате полностью рассеялась, а черные фигуры со смазанными, отдаленно напоминающими человеческие силуэты очертаниями вдруг замерли. Профессор Эйшаш и Хариус обнаружились на том же месте, где и были до начала демонстрации жутких способностей одного из эксклюзивных студентов.
— Пожалуй, я больше не буду его доводить, — нервно дернув плечом, преувеличенно весело заявил Колин.
Мы все заулыбались, но тоже как-то натянуто, потому что… это было жутко! И хоть Эйшаш и сам Хариус оказались совершенно невредимы, а черные силуэты начали постепенно выцветать, растворяясь, как и туман, из которого они вышли, все равно приятного мало. У меня даже руки похолодели от необъяснимого, какого-то подсознательного ужаса, вызываемого этими черными тенями.
— Да я больше ему и слова не скажу, — хрипло прошептала Мия, нервно растирая плечи, будто озябла.
— И я, — проявила я солидарность.
И мы с Мией синхронно развернулись, с настороженным подозрением рассматривая остальных своих сокурсников. Интересно, чего от них ждать? Возможностей половины парней мы не знали. Не все эксклюзивные студенты охотно делятся информацией о своих особенностях. Переглянувшись, мы дружно шагнули к Сану и Берту, про их способности нам по крайней мере хоть что-то известно. И тут я перевела подозрительный взгляд на Мию.
— Да я вообще безобидная! — поспешила оправдаться она.
Я немного успокоилась, но на новую подругу все равно поглядывала с опаской. Как уже можно было убедиться, безобидных среди нас не водится.
И тут распахнулась дверь. Когда из нее вышел понуро опустивший плечи Хариус, все разом шарахнулись от него в разные стороны.
— Я же говорил, — пробурчал он.
— Ничего, — похлопал его по спине (до плеча не дотянулся) идущий следом Эйшаш, — они сейчас тоже своим эксклюзивом хвастаться будут, так что быстро счет сравняем. — Он повернулся к нам в поисках новой жертвы: — Кого же выбрать? Так, с тобой неинтересно, ты уже всем все показал на попойке, у тебя вообще скука… А! Вот с тобой должно быть весело!
Произнес он это, глядя на Элишу. Но она тут же побледнела больше обычного, отступила на шаг, и саламандр ее… пожалел.
— Ладно, все равно твои пороги уже сто раз измерены и изучены, так что расслабься, девочка, — улыбнулся он ей и резко развернулся, уставившись на нас.
Сначала профессор остановил взгляд на мне,
