Терри вздохнула.
– Если тебе это нужно, значит, так мы и поступим.
Эндрю шумно выдохнул и перевернулся обратно на спину, словно испытал глубокое облегчение.
Терри вдруг спрыгнула с кровати, начала рыться в сумке и достала фотоаппарат.
Эндрю вопросительно поднял брови.
– Хватить думать о непристойностях, – сказала она ему. – Я просто хочу сделать наш совместный портрет, на память.
– Ого. А разве для этого не нужен кто-то третий, чтобы сфотографировать?
Терри отрицательно качнула головой.
– Нет, только длинные руки. Ты будешь держать фотоаппарат с одной стороны, а я с другой. Мне останется только дотянуться до кнопки и нажать ее. Но сначала я найду нужный ракурс.
Элис предложила эту гениальную идею – снимать фотоаппаратом самого себя. Без нее Терри никогда бы не додумалась попробовать.
Она встала на одно колено и заглянула в глазок видеоискателя. Коротко подстриженные волосы Эндрю смотрелись хорошо. Наконец, когда Терри удовлетворилась выбранным углом съемки, она махнула Эндрю, чтобы поднял руку. Он держал камеру, а Терри плюхнулась на кровать рядом с ним и взялась с другой стороны. Она прижалась близко-близко к Эндрю, чтобы их головы попали в кадр.
– Улыбнись, – сказала она и потянулась, чтобы нажать на кнопку.
А когда снимок уже был сделан и Эндрю собрался опустить фотоаппарат, Терри воскликнула:
– Подожди!
Пленка для «Полароида» стоила дорого, но это был важный случай. Напечатанный снимок вышел из передней части камеры, и Терри сразу же его выхватила.
– Это нужно включить в курс молодого бойца, – пожаловался Эндрю с таким видом, словно у него уже рука отваливалась держать фотоаппарат на весу.
– Сделаем еще один для меня, – сказала Терри и вернулась в прежнюю позу.
Она повернулась к нему, поцеловала в щеку и ощутила, как Эндрю улыбнулся шире. Терри потянулась к кнопке и нажала. Еще один щелчок фотокамеры, еще одно фото вышло из передней части корпуса.
Эндрю бросил «Полароид» на кровать рядом с Терри; фотоаппарат слегка спружинил о матрас. Они легли рядом, обнялись и помахали распечатанными снимками, чтобы те быстрее проявились.
Терри жалела, что не знает секретного способа сделать такой снимок, в котором можно остаться надолго и дождаться, пока ничего уже не будет стоять на пути у миллионов чудесных моментов, подобных этому.
Эндрю привез ее обратно в общежитие на своей «Барракуде». По дороге он против обыкновения не включал радио. В его дальнейшие планы входило подбросить Терри, а затем вернуться в квартиру к Дейву и выпить с ним на прощание пива. Однако напротив общежития Эндрю помедлил, вытащил свой полароидный снимок из-под приборного щитка и внимательно рассмотрел. Они оба там улыбались, а Терри была слегка спереди, потому что нажимала на кнопку.
– Спасибо, – сказал Эндрю. – Вот за это.
– Тебе спасибо, милый, – ответила Терри.
Она будет плакать позже. Не сейчас.
«Я хотела бы, чтобы ты остался. Не уезжай. Я чувствую, что многого еще не сказала тебе. Но не хочу говорить – ведь тогда я как будто признаю, что мы больше не увидимся».
Эндрю положил фотографию обратно за приборную панель и взял руки Терри в свои.
– Я хочу, чтобы у тебя все было хорошо. Разберись с тем козлом из лаборатории. И присматривай за моей сестренкой Элис.
Терри хотела улыбнуться, но вместо этого чуть не расплакалась.
– Все будет. Обещаю.
– Ты справишься. Я бы не рискнул пойти против тебя.
– Ну, ты же не чудовище.
Эндрю до сих пор не знал всей правды о тех монстрах, которых видела Элис. Не знал, что они из будущего. Терри не стала бы говорить об этом, только не сейчас. Про будущее она ему расскажет, когда он вернется. Когда у них все будет впереди.
– Ну, я поеду. Не связывайся с чудовищами без крайней необходимости. И пиши мне хоть иногда.
– Ты тоже.
А потом Терри поцеловала его. Это последний раз или нет? Она понятия не имела.
3.Кен был не настолько глуп, чтобы назначить встречу в закусочной, где работает Терри. Здесь многие знали, что они с ней дружат, и могли потом рассказать о его приходе. Поэтому встреча с Эндрю была назначена в университетской забегаловке, где подавали лучший черный кофе во всем студенческом городке. Кен взял себе целых три кусочка сахара и этим ужасно возмутил официантов, но что поделать: ему нравилось пить так и никак иначе.
Эндрю плюхнулся на диванчик напротив и провел рукой по ежику своих волос. Кену был знаком этот жест: он сам когда-то стригся коротко – много лет уже прошло – и потом искал у себя отсутствующие волосы, если нервничал.
– Друг, хорошо бы ты оказался прав, – сказал Эндрю. – Разговор вышел трудный.
– Ей будет довольно тяжело, – ответил Кен.
Подробностей он не знал. И вообще, когда дело касалось будущего Терри, он чувствовал себя словно заблудившимся в море. Иногда накатывали волны уверенности, что она сильна и становится еще сильнее, но цельной картины все равно не возникало. Это очень расстраивало Кена. Он уже сомневался в том, правильно ли поступил, когда встретился в прошлый раз с Эндрю и посоветовал ему порвать с Терри на время службы в армии.
– Как я уже говорил, – продолжил Кен, – она борется изо всех сил. Но из-за этого мы все можем оказаться в еще большей опасности.
– Она бы очень разозлилась, узнай, что ты действуешь у нее за спиной.
– Знаю, – Кен вздохнул. – Мне нельзя вмешиваться в крупные события. Думаю, я уже говорил. Мама научила меня этому еще в детстве.
Эндрю махнул рукой, чтобы подозвать официантку.
– Чего хочешь, милый? – спросила она, не прекращая жевать жвачку.
Эндрю помедлил.
– Шоколадный молочный коктейль.
Она кивнула и ушла, а Эндрю сказал Кену:
– Можно оторваться разок.
Он положил локти на столик и немного подался вперед.
– А вот насчет того, чтобы вмешиваться… Значит, есть и мелкие события, да? Наши жизни, например. В этом-то и суть. Мы – лишь расходный материал.
Кен был не согласен:
– Лучше не говори такого в моем присутствии.
– Уверен, я не один так считаю.
Кен посмотрел на Эндрю и вдруг подумал, что запросто мог бы оказаться на его месте и собираться сейчас в другую страну. И это все еще может произойти, если война не окончится к его выпускному. Впрочем, его дата рождения была довольно далеко в списке на призыв, так что на данный момент Кен находился в безопасности. Он задумался: а каково ему пришлось бы в армии? Наверняка тяжело. Или нет – если держаться ото всех подальше и хранить свои секреты. Кен привык так делать, но это не значит, что ему такое было по нраву.
– Не существует человека, которого
