– Подойди Эйми, – недовольно позвал отец. – Магистр Арвиал де Мартивье любезно согласился проверить вас с Ситарой на наличие магического дара. Сестра уже подтвердила свою состоятельность, теперь твоя очередь, подойди ближе.
Осторожно сделала несколько шагов вперёд и остановилась рядом с креслом, не смея вновь взглянуть на седовласого мужчину. Он же как-то странно хмыкнул и протянул ко мне руку, раскрытой ладонью вверх. Паника и вспыхнувшая надежда, диким сплавом пронеслось по моим венам, мешая сделать последний, такой важный жест.
– Ну же, милая Эйми, дайте вашу ручку. Обещаю, больно не будет, может чуть-чуть щекотно, но и только, – приятным, обволакивающим баритоном произнёс магистр.
Осторожно вложила свою дрожащую ладошку в его, по-мужски широкую и немного грубую и решительно посмотрела в пугающие тёмные глаза седовласого. Несколько секунд, он внимательно смотрел мне в глаза, словно желая найти в них ответ, а его рука стала стремительно нагреваться, ощутимо обжигая нежную кожу зажатой кисти. Но я терпела, боясь показаться неблагодарной и трусливой. Потом руку резко отпустили и, откинувшись на спинку кресла, магистр устало прикрыл глаза.
– Итак, – настойчиво напомнил о себе отец.
– Сожалею, но я не смог ничего почувствовать. И можете быть уверены, я использовал свой дар полностью. Возможно позже, что-то и проявится, вы же не хуже меня знаете, как это бывает у таких как Эйми. Советую дождаться восемнадцатилетия и повторно провести осмотр, – уверенно произнёс магистр, с жалостью посмотрев на меня.
Я взглядом отыскала маму, отчаянно пытаясь сдержать подступившие слёзы, но наткнулась на довольное лицо сестры, которая, гордо задрав подбородок, с превосходством смотрела на меня. Стиснув зубы и дождавшись разрешения уйти, я на ватных ногах вышла из кабинета, держа спину прямо, как и учила мама. Никому никогда не показывай своей слабости, иначе рано или поздно это используют против тебя. В мыслях билась только одна мысль, призрачный шанс, что в восемнадцать случится чудо и я получу шанс на нормальную жизнь. На жизнь, а не те жалкие крохи, что отпущены богами таким как мы, отличающихся от своих сородичей и обделённым не только магией. Альбы, звучит как приговор, именно так нас все называют, за сильные отличия, слабость и бесполезность.
Новый виток боли и жара погасил картинку, вновь окуная меня в мучительные минуты или часы, я не понимала сколько уже длится этот кошмар. Неожиданно на мой полыхающий лоб положили что-то влажное и холодное. Заботливые руки осторожно провели по волосам, убирая их с плеч и спины. Меня аккуратно перевернули на бок. Я почувствовала, что лежу на мягкой и вполне удобной подстилке, матрасе или что-то вроде того, главное не на голом камне. Облегчающая прохлада постепенно покрывала спину, мягко касаясь болезненных следов от кнута. Приятный запах душистых трав действовал усыпляюще. Лечебные компрессы, именно лечебные, потому как с каждой минутой мне становилось значительно легче, кто-то постоянно менял. К сожалению, шум бурлящей крови и сумасшедший стук сердца, временно лишили меня слуха. Лишь иногда улавливала монотонное бормотание, которое тут же сливалось с общим гулом в моей голове. Чувствовала себя безвольной мумией, полностью обмотанной пахучими тряпицами, не в состоянии даже дать понять, что я всё ощущаю и вообще живая. Мне не было страшно, удивительным образом я не ощущала угрозы от неизвестного лекаря, лишь спокойствие и сонливость, видимо так действовали специально добавленные в отвар травы. Во сне организм быстрее восстанавливается, это я знала не понаслышке. Последняя здравая мысль и я засыпаю. Новый кусочек жизни несчастной Эйми вновь затянул меня в гущу событий.
В этот раз, я оказалась в тёмном помещении, тускло освещённом несколькими факелами. Тёмный каменный пол неприятно холодил голые ступни. Широкая туника с открытой спиной и руками, едва прикрывало моё тело, от нескромных взглядов собравшихся. Сегодня решающий день для меня, долгожданное восемнадцатилетие. Сестра как обычно первая прошла пробуждающий ритуал, и вот теперь настала моя очередь.
Я стояла в центре небольшого круга, расчерченного собственной кровью специальными символами. Запястья всё ещё кровоточили, но поднятые в специальном жесте руки над головой, не позволяли алым каплям быстро сочится из неглубоких ран. Собравшиеся старейшины нашего небольшого поселения, выстроились вокруг меня, образуя живую стену. Древние слова красивой мелодией переплетались мужским многоголосьем и обволакивали моё трясущееся от страха, холода и напряжения тело. Каждая струнка моей сущности вибрировала и вздрагивала в такт гортанных выкриков. Меня ломало, голова кружилась, отдавая болью в виски, но тело оставалось неизменным. Пустота постепенно вытесняла из него пробуждающую мелодию. Ни в одном уголке души древняя магия не нашла отклика. Я понимала, чувствовала это, но упрямо продолжала стоять с гордо поднятой головой, глупо надеясь на чудо. Последнее что я запомнила, прежде чем обессилено осесть на пол, молчаливо уходящих старейшин и брезгливый взгляд отца. Конечно, какой от меня может быть толк для семьи, ни магии, ни второй сущности, да и красоты особой нет, чтобы привлечь более-менее состоятельного мужа.
О бедственном положении нашей семьи я узнала совсем недавно, когда обсуждалось поступление сестры в САВМ. Оказалось, что на это уйдёт почти половина ежемесячного бюджета. А с учётом запросов и негласных правил этикета в самой академии, затраты могут быть гораздо выше. В столице была совершенно другая мода, сильно отличающаяся от нашей простенькой, но удобной одежды. Ситара, ссылаясь на то, что не хочет опозорить имя, выставляя себя пугалом, в старом тряпье, требовала новый гардероб.
Вся надежда была на меня. Ведь если бы у меня проснулась вторая сущность, отец смог бы договориться о браке с очень состоятельным лэрдом. Женщины альбы имели одну важную особенность, что было практически их единственной ценностью для потенциального мужа. Они могли родить одарённого магически и сильного физически ребёнка, наследника, если быть точнее. Первым всегда был мальчик, что в последнее время стало редкостью. А вот второго ребёнка могло и не быть. Альбы, не обладающие хоть крупицей магии и, не имея второй сущности, обычно умирали сразу после родов, отдав все свои жизненные силы ребёнку. Потому, их неохотно брали в жёны обеспеченные двуликие, а именно так нас называют. Теперь же меня выставят на торги, пытаясь продать возможность иметь наследника как можно дороже. Магическая метка главы рода, ставящаяся на плечо каждого ребёнка сразу после рождения, не позволит мне воспротивится воле отца.
Я захлебнулась в беззвучных рыданиях от жалости к несчастной Эйми. Не
