А ведь до последнего надеялась, что в ближайшее время больше не увижу эту стерву.
Хочешь не хочешь, а выходить к гостям рано или поздно все равно придется. Надев на лицо маску довольства и жизнерадостную улыбку, я отправилась в парк, где в тени под цветущими яблонями, чьи розовые цветы источали незабываемый аромат, были расставлены столы, накрытые ажурными скатертями. Возле крошечного пруда, в котором величаво плавали черные и белые лебеди, с таким видом, словно это они были не только хозяевами парка, но и сегодняшнего мероприятия, слуги расстилали покрывала, на которые можно было при желании опуститься, чтобы передохнуть. Перекинутый через пруд каменный мост, увитый зелеными растениями и покрытый у самой водяной кромки мхом, красиво изгибался дугой и как будто приглашал по нему прогуляться.
В такой погожий солнечный день грешно печалиться, наоборот, окружающая идиллия, по идее, должна была настроить на позитивный лад. Вот только при виде этой блондинистой выскочки, сегодня блиставшей в нежно-голубом платье, ну прямо как мой подвенечный наряд, весь мой позитив куда-то улетучился.
У мадемуазель де Вержи не было отбоя от поклонников. Она кокетничала то с одним, то с другим кавалером, шутила, заливисто смеялась, и все это наверняка чтобы привлечь наше с Мораном внимание.
К моему великому огорчению и досаде, маркиз ее заметил. И не один раз. Иными словами, то и дело косил в ее сторону взглядом, а Опаль тем временем не переставала счастливо улыбаться.
Интересно, чему так радуется?
Я честно пыталась ее игнорировать, правда, не уверена, что у меня это получалось, — нет-нет да и поворачивалась к сияющей красавице. Не так выглядит поверженный соперник, которому не остается ничего, кроме как признать поражение. Совсем не так. Моран, конечно, обещал, что между ними все кончено… Вот только до сих пор делал все возможное и невозможное, чтобы не оправдать моего доверия, и в сердце снова прокралось беспокойство.
А еще я, кажется, научилась ревновать.
Спасибо Касьену, ненадолго отвлекшему от грустных мыслей беззаботной болтовней. Но только лишь до того момента, как перед нами, уединившимися на скамейке с бокальчиками новомодного игристого напитка, от которого немного кружилась голова и тело охватывала приятная нега, не нарисовалось это белокурое чудо с ангельским личиком и повадками хищницы.
Пригубив немного из своего бокала, Опаль завела:
— Ах, месье де Лален, могу я украсть у вас нашу очаровательную маркизу? Я ведь так и не поздравила мадемуазель… ох, простите, уже мадам, со свадьбой.
Немалых трудов мне стоило изображать невозмутимость. Словами не передать, как хотелось вцепиться в руку Касьена и начать слезно умолять не оставлять меня тет-а-тет с этой мегерой. Нет, я вовсе ее не боялась. Но точно знала, что Опаль с легкостью, играючи, растопчет остатки моего хорошего настроения.
Ведь не поздравить же подошла, а наверняка снова вонзить в меня жало.
Змея подколодная.
— Не буду вам мешать. — Милому шевалье ничего не оставалось, как раскланяться и последовать вглубь парка за какой-то миловидной шатенкой, дабы одарить ту своим вниманием.
С каким удовольствием я бы составила им компанию!
— Пройдемся? — Любовница мужа выставила вперед локоток, явно предлагая мне за него ухватиться.
Проигнорировав жест, полный фальшивого дружелюбия, я поднялась.
— Почему бы и нет? — с трудом удалось улыбнуться.
Мы не спеша двинулись по широкой дорожке, вдоль аккуратно подстриженных кустарников. На многих уже распустились крошечные цветы — синие, белые, желтые, и шлейф медово-сладкого аромата тянулся за нами следом.
Вечерняя прохлада так и не пришла. Легкая туманная дымка расползлась по небу, приглушив разливающееся по Валь-де-Манну сияние закатного солнца. Было душно, напитанный влагой воздух действовал на гостей усыпляюще. Большинство предпочло веселым подвижным играм неспешные прогулки и разговоры у пруда.
На мосту мадемуазель де Вержи остановилась, наверное, решила полюбоваться сверкающей водной гладью, в которой смешались синие и багряные цвета.
— Как же мне горько оттого, что я не смогла присутствовать на вчерашнем празднестве! Порой у меня случаются сильные приступы головной боли, когда кажется, будто в виски вонзаются иглы.
— Сочувствую, — без малейшего сожаления вставила я.
— Сами понимаете, мне было не до торжества. А жаль… Так хотелось поздравить Морана и пожелать ему счастья.
— Одному ему? — обронила не сдержавшись.
Следовало сменить тему, а не помогать интриганке в достижении ее цели. Точно знала, этот разговор затеян неспроста.
И как в воду глядела.
Вернее, в воду глядела Опаль, любовалась белоснежным лебедем, за которым, не отставая, плыл черный, и продолжала беззаботно журчать:
— Вам и без моих пожеланий достанется немало приятных мгновений в обществе его светлости. Маркиз молод, красив, могущественен. Любая была бы счастлива оказаться на вашем месте.
Да уж, я прямо-таки умираю от счастья.
— И что самое главное, — девушка многозначительно улыбнулась и скосила на меня хитрый взгляд, — он превосходный любовник. Совсем недавно я снова имела возможность в этом убедиться. Когда же это было… — Приняла задумчивый вид, ядовито завершив: — Ах да! Всего несколько дней назад. Волшебная вышла ночка. Моран никак не мог насытиться мной, не выпускал из объятий до самого рассвета. И это притом, что его светлость предпочитает спать один. Должно быть, очень соскучился… Как видите, Александрин, я успела неплохо изучить его привычки.
Каждое слово кинжалом пронзало мне сердце. Не уверена, что я когда-нибудь кого-нибудь ненавидела. До сих пор мне было неведомо это чувство. Но в тот момент я призывала на голову Опаль все самые страшные земные и небесные кары и мечтала лично ускорить их приближение.
От злости и ревности, сжигающей изнутри, тело обдало жаром. Кулон вдруг накалился, а может, мне просто почудилось. Мерзавка продолжала о чем-то лепетать, но я ее больше не слышала. В ушах стоял звон, в глазах уже темнело от ярости.
Если она сейчас же не замолчит…
Дымка перед
