— Александрин, послушайте… — Де Лален коснулся было моего плеча.
Но я вздрогнула и отшатнулась.
— Ну так что, мадам? — кланяясь и подметая пол перьями материализовавшейся в его руках нарядной шляпы, велеречиво поинтересовался пленник Зазеркалья. — Каково будет ваше желание, сударыня? Казнить, нельзя помиловать? Или все-таки пощадите?
Перешептывания, сдавленный смех, мое дыхание, с шумом вырывающееся из груди, — все смешалось. Надежда в глазах Касьена и ирония во взгляде тени растворились в зыбком мареве отчаяния.
Зажмурилась. Щеку обожгла сорвавшаяся с ресниц слеза. Последняя, которую я пролила из-за треклятого мага.
Отступила на шаг, потом еще на два и тихо, но твердо сказала:
— Я больше не буду его искать.
Никогда.
С каждым часом, проведенным в Зазеркалье, тревога за жизнь Александрин только крепла, а вместе с ней возрастала и злость на самого себя. За то, что позволил Серен отравить его сердце и разум ядом и так непростительно долго собой манипулировать.
Постепенно силы, утраченные во время ритуала, возвращались к стражу. Но их было недостаточно, чтобы выбраться из магической клетки, в которой его заперли точно зверя.
Порой, когда ярость ослепляла разум, Моран с неистовством бросался на зачарованную зеркальную гладь, хоть и понимал, что, разбивая в кровь кулаки, ничего не добьется. Не разорвет искусное плетение чар, созданное треклятой Берзэ, и не защитит Александрин. Только ослабнет физически.
Но на это магу было плевать.
За минувшие дни маркиз перепробовал десятки заклинаний. Доводя себя до изнеможения, пытался найти хоть какую-то лазейку, но тщетно. Единственный раз, когда неведомая сила вынесла его за пределы клетки, чтобы показать Александрин, такую же изможденную, находящуюся на грани отчаяния, он даже не успел предупредить ее об опасности.
Моран был уверен, Ксандра пыталась его разыскать, но чары, наложенные на него, оказались слишком сильны. Маг знал, девушка будет продолжать поиски, вот только предпочел бы, чтобы Александрин бежала из Вальхейма без оглядки. Позабыла о нем и спасала свою жизнь.
Услышав в тишине подземелья стук каблуков, страж поднялся на ноги, до боли в глазах всматриваясь в плескавшуюся вокруг тьму. Зажмурился, когда на стенах полыхнули факелы, осветив мрачное, пропитанное затхлостью помещение.
Серен сопровождала ее верная прислужница, ведьма Берзэ.
— Пришла проведать милого, — кокетливо накручивая на палец пшеничный локон, приблизилась к зеркалу герцогиня. — Посмотреть, успокоился ли. — Заметив, как тяжело вздымается грудь мага и бешенством пылают черные глаза, сделала выводы: — Видимо, нет. Долго еще будешь свирепствовать?
— Лучше убей меня сейчас. Иначе потом я своими руками сверну тебе шею, — прорычал маг.
— Задира! — и не думая пугаться, весело отозвалась красавица. Помолчав немного, таким же жизнерадостным тоном добавила: — А у меня для тебя замечательная новость. Вернее, она замечательная для меня. А вот для вас, сударь, наверное, не очень.
Выдержав паузу, чтобы еще больше разозлить мага, с хитрой улыбкой сказала:
— Супружеские узы такие прочные… Практически нерушимые. Ими можно связать двух людей. А можно с их помощью пленить разум одного из супругов. Как я поступила с тобой, — касаясь лица стража сквозь хрупкую на вид грань зеркала, прошептала чародейка.
Серен упивалась своим превосходством, наслаждалась тем, какое действие ее слова оказывали на мага.
— Мне тут пришла в голову одна замечательная идея: не изобретать ничего нового, а довериться старому проверенному способу. Есть Ксандра, присвоившая себе кое-что мое, — принялась перечислять, загибая унизанные перстнями пальцы, герцогиня. — И есть ты, связанный с нею священным брачным ритуалом. Вот я и подумала: а почему бы не повлиять на мадемуазель ле Фиенн, — у Серен язык не поворачивался назвать кузину маркизой, — через тебя, любимый?
Всего-то и нужна любая зачарованная вещица (тебя, например, послушным делал огненный цветок, Александрин сделает монетка) и твоя кровь для заклятия.
И тогда пойдет она за мной, как жертвенная овечка. Добровольно расстанется и с силой, и со всем, о чем ее попросят. Например, с жизнью. — Ее светлость мечтательно зажмурилась. — Как думаешь, если я прикажу ей подняться на самую высокую башню Анфальма и свалиться оттуда прямо к ногам шокированных придворных — не будет ли это слишком банально? Может, стоит придумать что-нибудь более изощренное? — наслаждалась своей местью ревнивица. Вздохнула наигранно: — Ну да ладно, времени на развлечения у меня нет. Нужно прощаться с Александрин по-быстрому. К тому же я уже страх как соскучилась по своей силе.
— Нужна моя кровь? — стараясь за усмешкой скрыть ярость и боль, жестко обронил страж. — Ну так заходи и бери.
Герцогиня покачала головой:
— В этом нет необходимости.
Серен отступила на несколько шагов, освобождая дорогу ведьме. Тяжелая грузная фигура в темном балахоне подошла к зеркалу. Поставив на пол глиняную посудину, Берзэ извлекла из складок своего выцветшего одеяния нож, небольшую тряпичную куклу и, не переставая бормотать слова заклинания, опустилась на колени перед сосудом.
В этот самый миг маг почувствовал, что ноги его не держат. Рухнул на землю, точно подкошенный. Стоило острию лезвия коснуться шитой из лоскутов игрушки, как на ладонях маркиза, опалив болью, проступили глубокие борозды. Кровь заструилась по пальцам, впитываясь в изрезанные временем каменные плиты. Колдунья не останавливалась, продолжала шептать заклинание, вертя в руках заговоренную куклу, которая постепенно напитывалась кровью стража. Алые струйки побежали по стенкам чаши, медленно покрывая ее дно.
— Берзэ посадила тебя сюда, ты в полной ее власти, милый, — когда сосуд наполнился кровью, удовлетворенно прокомментировала Серен. — Захочет — ранит. Захочет — убьет. Вот только за свое предательство ты не заслуживаешь легкой смерти.
— Пойдем, — поднявшись с колен, велела молодой женщине ведьма, по большей части предпочитавшая молчать.
— Обязательно загляну завтра. Расскажу о том, как умерла Александрин, — послала пленнику воздушный поцелуй герцогиня и, больше не оглядываясь, зашагала за своей наставницей.
Постепенно в подземелье вернулись тьма и тишина. Еще долго страж стоял на коленях, воскрешая в памяти каждую угрозу женщины, которую когда-то любил до безумия. А теперь это чувство превратилось в такую же слепую, жгучую ненависть, что сводила с ума.
Без него Ксандра завтра погибнет. На стороне Серен лесная ведьма и ее древнее колдовство. Противостоять которому девушка не сможет.
Раз он не
