— Я единственный, кто сможет защитить тебя от Серен. Если меня арестуют, ты останешься без защиты. Александрин, уйми обиду и отправляйся со мной в Навенну.
— Просто сними это демоново украшение, — повторила закипая. Надоело чувствовать себя вечно тлеющим огарком. — И можешь катиться вместе со своей демоновой заботой к своей демоновой Серен. Теперь у тебя бывшая жена с бывшей любовницей в одном флаконе. Идеальный тандем. Вот и пользуйся им на здоровье. А меня, будь любезен, оставь в покое!
Казалось, еще немного, и он зарычит. Страж рванулся ко мне, я отступила. Взгляд черных глаз полыхнул гневом, сдерживаемым из последних сил. Появилось в них что-то зловещее. То, чего я прежде не замечала и что меня по-настоящему напугало. В выражении лица мага, в том, как он на меня смотрел, было что-то… нечеловеческое. Глупость, наверное, но в тот момент запал спорить с благоверным значительно поубавился.
— Браслет останется с тобой, — чеканя каждое слово, заявил деспот. — Благодаря ему ты будешь в безопасности. Относительной. Сила твоя будет заблокирована, а значит, Серен не сможет ее у тебя отнять.
Снова подумалось о кочерге. С каким удовольствием я бы пронзила ею гнилое сердце негодяя, который продолжал снисходительно цедить слова. Каждое — напоминание о том, что я по-прежнему в его власти. Его жена. От которой де Шалон почему-то не собирался отказываться. Даже предположить боюсь, для чего еще я могла ему понадобиться.
— Постарайся оставаться спокойной, иначе поднимется температура. Мне жаль, что артефакт доставляет тебе неудобства.
А мне жаль, что Опаль тебя тогда не отравила…
— Даю три дня на то, чтобы ты перебесилась. Потом я вернусь, и мы поедем в Навенну.
Обычно супружеские прощания сопровождаются поцелуями и объятиями. В моем случае вместо поцелуя угрозой прозвучал ультиматум. Объятия заменил взгляд, которым меня проткнули, как будто той самой кочергой.
И пока я отходила от шока и обдумывала слова маркиза, его светлость убрался в столицу через свое треклятое зеркало.
Нет, все-таки зря тогда не вышла за месье Бошана.
ГЛАВА 7
— Что-то ты быстро… — Касьен исподлобья глянул на брата и снова сосредоточился на книге, разложенной на письменном столе.
Туман, затянувший зеркало, рассеялся. Страж оглянулся на свое отражение, но тут же поспешил отвернуться. Монстр в серебристой глади вызывал отвращение. Благо никто, кроме самого Морана, не видел демона. Касьена бы удар хватил, узнай он, какая дрянь засела в теле его молочного брата.
Засечь демона, к счастью, пока что стражи не могли. Но это был лишь вопрос времени. Пока тварь не проявит себя. Хотя уже сейчас она влияла на мага, делала его вспыльчивым и раздражительным. Или, может, причиной этого были минувшие потрясения.
Маркиз уже и не знал, что оказывало на него столь пагубное воздействие. Возвращение Серен, все это время им манипулировавшей; призванное им потустороннее существо или же Ксандра, которая даже не попыталась его понять или хотя бы выслушать.
Почувствовав, как гнев обжигающей лавой растекается по венам, мужчина с силой сжал в руке бокал, наполненный янтарным кальвадосом. Хрустальный сосуд подернулся узором из трещин.
— Судя по тому, что ты вернулся один, разговор прошел не очень.
— Александрин выбрала самый легкий путь — во всем обвинила меня, — сухо обронил страж.
— Как это подло и непростительно с ее стороны, — саркастически заметил де Лален.
Не обратив внимания на иронию в голосе друга, чародей мрачно усмехнулся:
— Не такими уж и сильными были ее чувства, раз она так легко решила от них отказаться.
Де Лален откинулся в кресле.
— А чего ты ждал? Моран! Ей больно. Она чувствует себя обманутой. Действительно думал, что одного разговора и пары фраз извинений будет достаточно, чтобы она обо всем забыла и снова тебе доверилась? Дай ей время, и все у вас наладится, — не слишком уверенно закончил Касьен. Вздохнул печально и отложил книгу, чтобы присоединиться к его светлости, напряженно цедящему крепкий напиток.
— Я дал ей три дня, — стоя у окна и пожирая взглядом утопавшую в зелени улочку, проглядывавшую сквозь кованый орнамент ворот, тихо сказал страж.
— Продолжай в том же духе, и она сбежит из Вальхейма, только чтобы тебя не видеть.
— И что ты предлагаешь? Я не могу бороться с Серен, сидя в демоновой деревне! — раздраженно произнес маркиз. — И оставить ее без защиты тоже не могу. Как она этого не понимает!
— А что же артефакт? Разве он не должен ее оберегать?
— Браслет защищает только ее силу. Сама же Ксандра по-прежнему в опасности. Ей следовало бы быть менее беспечной.
Де Лален задумчиво пожевал губами.
— Не сделал ли ты только хуже, лишив ее единственного оружия — магии?
— Потому она и должна быть рядом со мной! — резко отрубил маркиз. — Я ее оружие и защита.
— И что, Александрин самой не снять эту твою побрякушку?
— Серен не смогла, — проронил де Шалон, погружаясь в воспоминания о тех днях, когда слепо любил самую опасную и непредсказуемую женщину Вальхейма. Заметив недоумение в голубых глазах брата, коротко пояснил: — Пару лет назад один из стражей, Фонзак, пытался призвать высшего демона. Уж не знаю, зачем тот ему понадобился. Допросить мага мы не смогли, тварь растерзала его, едва выбралась из своего мира. На поимку демона были брошены все силы. Серен порывалась принять участие в охоте, но я не позволил. Боялся, высший ей навредит. К тому времени он уже уничтожил с дюжину магов. Я не хотел рисковать женой и заблокировал на время ее силу. Серен была в ярости, но мне так было спокойней.
Касьен невольно посочувствовал брату, представив разъяренную фурию, в которую превращалась бывшая маркиза де Шалон всякий раз, когда не получала желаемого. И сейчас гнев этой фурии был направлен на Александрин, а они даже смутно не представляли, каким окажется ее следующий шаг.
— Боюсь, Александрин расценивает твои действия не как заботу, а как проявление твоей власти над ней. Еще и этот твой ультиматум — три дня. Моран, ей нужно больше времени, больше свободы. А ты загоняешь ее в угол. — Заметив,
