К счастью, Моран не стал настаивать, чтобы осталась дома. Кивнул, соглашаясь, и приложил ладонь к золоченой раме зеркала. Понимал, что за подмогой посылать некогда — и так неизвестно, сколько у нас осталось времени, и осталось ли вообще. А одному маркизу с огненным магом — стражем и столетней колдуньей справиться будет непросто.
Мне же следовало как можно скорее обуздать свои чувства и готовиться к бою. Вспомнить все, чему учил меня супруг, чему я сама научилась за последние недели, и проводить наконец-то кузину в последний путь.
Им всем указать во мглу дорогу!
Обычно на путешествие через зеркала уходила всего пара мгновений. Я только и успевала, что зажмуриться, окунаясь в густое марево чар, а открыв глаза, уже оказывалась в другом уголке Вальхейма. Сейчас же каждая секунда, казалось, длилась вечность.
Почувствовав под ногами твердую почву и увидев, что стою в небольшой комнатушке, соединявшей родительские покои, облегченно вздохнула. Сердце в груди прыгало как сумасшедшее. Теперь главное успеть, не опоздать. Мчать в Тюли и молить Единую, чтобы они были там. И чтобы Лоиз еще была собой.
— Обещаю, — шептала не то вслух, а может, мысленно, спеша за Мораном вниз по лестнице, противно скрипевшей рассохшимися половицами. — Обещаю, что больше никогда не буду на нее злиться. Обижаться на глупые выходки. Все, все, все свои украшения ей подарю! Найду способ залечить ее сердечко. Только, пожалуйста, Витала, помоги. Не допусти непоправимого.
Из кухни в прихожую выбежала перепуганная Наннон, загородив нам дорогу. Наверняка решила, что это грабители позарились на обветшалые стены и нехитрый скарб ле Фиеннов.
Служанка вскрикнула от неожиданности, поняв, кто перед ней. Зачем-то осенила себя знаком Единой.
— Ваша светлость и… ваша светлость, как вы сюда попали? Господа ведь к вам отправились. Уж три дня как в пути. Как угорелые сорвались с места, когда эта глупая… Ах, вы, должно быть, еще не в курсе! — всплеснула руками, перепачканными в муке, болтушка.
— Потом, Ниннон. Где сейчас Сильвен?
— Я денники ему велела вычистить. Совсем в последнее время обленился мальчишка. Лоиз ведь замуж выскочила…
Но мы ее уже не слушали.
Мальчишка — широкоплечий бугай больше шести футов ростом, обнаружился в конюшне. Старательно вычищал стойла, исполняя материнский наказ, а увидев нас, от удивления сел на пятую точку и тоже по примеру родительницы осенил себя знаком богини.
— Поедешь с нами, — распорядился Моран и велел быстро седлать лошадей.
— Зачем? — шепотом накинулась на благоверного, пока Сильвен готовил и выводил из конюшни молоденьких ретивых кобылок, не так давно презентованных барону стражем. Папа любил лошадей, а де Шалон как мог пытался загладить перед тестем вину за свои прошлые злодеяния. — Ну чем он нам там поможет?
— Увезет тебя, если будет нужно.
— Но…
— Или ты останешься здесь, — жестко перебил меня маркиз.
Уже и забыла, каково это — замерзать, погружаясь в лед его глаз.
— Умеешь обращаться с оружием? — обернулся Моран к парню.
Сильвен, явно взволнованный, не отважился на вопросы, только кивнул и продемонстрировал нам заткнутый за голенище нож.
— Хорошо, — удовлетворенно сказал страж. — Держись за нами. Но если со мной что-нибудь случится, забирай маркизу и уезжай. Все понял?
— Как не понять. — Парень ловко вскочил в седло. — Забирать маркизу и уезжать.
Мне умоститься на лошади помог его безапелляционная светлость, строго-настрого приказав не геройствовать и в случае чего сразу спасаться бегством. Пришлось пообещать, что, конечно же, так и сделаю. Для себя же решила, что буду действовать по обстоятельствам.
Да и не брошу я Морана, о чем бы он там ни просил и что бы мне ни говорил.
Сумасшедшие скачки сквозь пекло, столь редкое в здешних краях. Вдоль гречишных полей, уже сбросивших свой бело-розовый наряд. Под бешеные удары сердца, заглушаемые стуком лошадиных копыт. Выбивающих пыль из растрескавшейся от жара земли.
Знойный воздух, напитанный терпким запахом травы, порыжевшей от палящих лучей, обжигал легкие. Кружил голову. На небе ни облачка. Лишь бледно-желтое пятно солнца, плывущее следом за нами. Как будто преследующее нас.
Когда вдалеке показались покатые крыши Тюли, его медовые стены, горевшие в полуденных лучах, я чуть не свалилась с лошади. Подалась вперед всем телом, как будто с такого расстояния могла разглядеть хоть что-то в черных провалах окон.
— Ты в порядке? — спросила с беспокойством, нагнав Морана.
Его светлость не переносил жару, да и кому нравится чувствовать себя перепелкой, засунутой в раскаленную печь. Наверное, оттого и был таким бледным, почти что пепельным.
— Вполне, — на миг зажмурился маркиз.
Сильнее сжав поводья, рванул вперед, чтобы уже через каких-то несколько секунд оказаться возле неплотно прикрытой узорчатой кованой калитки. А оттуда — мимо покрытых мхом фонтанов и заросших сорняком газонов к парадному входу с белыми полукружиями лестницы, формой напоминавшей подкову.
Спешившись, взлетела по лестнице вслед за мужем.
— Чувствуешь? — Страж толкнул тяжелые створки.
Сильвен, такой же бледный, как маркиз, напряженно озирающийся, с ножом наготове крался за нами следом. Полагаю, я выглядела не лучше своих спутников и цветом лица тоже вполне могла сойти за призрак Тюли.
Судорожно кивнула в ответ, из последних сил борясь с дурнотой. Зловоние — не то, которое источает демон, но тем не менее такое же острое, тошнотворное, ощущалось повсюду. Древняя темная магия пропитала воздух, сами стены, затканные по углам паутиной с угодившими в нее насекомыми.
Вот так и Лоиз угодила на свою голову…
Ступая по потускневшему мрамору пола, по которому кружила потревоженная ветром, ворвавшимся в дом вместе с нами, прошлогодняя листва, мы приблизились к лестнице. Я запрокинула голову, концентрируясь на малейшем звуке, скользя взглядом по убегающим вверх ступеням, постепенно тающим в полумраке верхних этажей. Старалась отогнать непрошеные воспоминания, дрожью отзывавшиеся во всем теле. Именно здесь, в этом доме, меня лишили силы. Здесь я украдкой любовалась стражем на балу, устроенном в честь его распрекрасной супруги.
Моей кузины и самого страшного кошмара моей жизни.
Уже шагнув на первую ступень, Моран замер на миг, а потом метнулся
