Вернее, всегда неприятное.
И это тоже станет моей мантрой.
— Я бы хотела отпроситься сегодня на пару часов, а остаток выходного взять завтра вечером. Ночью, вернее, — уточнила, глядя в прозрачные голубые глаза, которые стремительно затягивала тьма.
Нехорошая такая. Я бы сказала, гангстерская.
Демаре конечно же никакой не гангстер, но видок у него в тот момент был и правда по-бандитски устрашающим. Как если бы вот прямо сейчас он собирался закатать меня в асфальт.
— Зачем вам свободная ночь? — Вопрос ударил своей резкостью.
— Я не обязана перед вами отчитываться, мируар, — заметила сдержанно. — В договоре это нигде не прописано.
Который я все-таки подписала, пусть и с опозданием, прежде скрупулезно изучив каждую строчку.
— Мне нужно подумать над вашей просьбой, мирэль Тонэ, а сейчас мне некогда.
С этими словами Демаре ринулся к выходу, и я воскликнула:
— Да что тут думать!
Он обернулся.
— Мне не нравится, что моя няня будет разгуливать неизвестно где и неизвестно с кем по ночам.
Моя няня… Ах ты ж чудовище властное.
— Но выходной… — заикнулась я.
— Обычно берут днем, — перебил меня Алмазный король. — В общем, мирэль Тонэ, как я уже сказал, мне надо подумать. Но не сейчас.
Для себя я решила, что уйду в любом случае, чего бы он там себе ни надумал. Не пристегнет же он меня наручниками к батарее в самом деле.
Хотя… Может и пристегнуть.
— Надеюсь, вам хватит дня, чтобы принять это крайне непростое решение, — съязвила я и поспешила за ним в холл. — А что насчет пары часов сегодня? Линна сказала, что посидит с девочками. Я только туда и обратно.
— Куда вы сегодня собрались? — нехотя обернулся его алмазность, сверкнув при этом глазами.
— Завтра у девочек день рождения, а я так и не купила им подарки…
Взгляд Демаре смягчился.
— Приятно, что вы о них думаете, Селани, но это лишнее. Завтра их завалят подарками. Хоть в этом году особо и не празднуем, но с утра, как обычно, начнут приходить посыльные от родственников и знакомых.
— И все же мне бы тоже хотелось их поздравить. Подобрать что-нибудь для Аделин, а Кристин подарить поющую куклу. Я видела ее в «Единорогах на радуге», — и все-таки какое странное название, — и не перестаю о ней думать. К тому же мне очень надо в обувной, потому что у меня пропала туфля, а с утра до вечера бегать на шпильках, знаете ли, утомительно.
— Гм… — Демаре опустил взгляд на мою лакированную пару.
— А в этих страшно устают ноги, — пожаловалась я и выставила вперед одну, как доказательство страшной усталости, но тут же поспешила задвинуть ее обратно: уж слишком пристального она удостоилась внимания.
Несколько секунд Демаре молчал, а потом я поймала в его глазах пляшущих чертенят.
— У меня есть идея получше, мирэль Тонэ.
— Вам так не хочется выпускать меня из дома? Сами небось не пробовали ходить на шпильках, — проворчала, снова почувствовав укол обиды. В самое сердце.
Ведет себя так, будто я его собственность, а не няня. И не его, кстати! А близняшек.
— Я не об этом, а о подарке девочкам. Что же касается обуви… Сегодня же пришлю вам новую пару. Боюсь, в том, что у вас пропала туфля, есть и моя вина.
В холле, вместо того чтобы уйти, Демаре обогнул лестницу и направился в крыло, где жила прислуга.
— Это вы ее у меня украли? — решила я во всем разобраться.
— Не совсем. Сейчас все поймете, Селани, — ответил он, обернувшись, а потом заговорщицки улыбнулся. — Только это пока секрет.
Обалдевшая от метаморфоз, происходящих с его мируарством, я продолжала следовать за ним. Мимо светлых дверей до конца коридора, к окну, занавешенному ажурной занавеской, и местному «собрату» фикуса вроде того, в горшке с которым я на прошлой неделе хоронила шляпу-улику.
Демаре открыл дверь ключом и вошел в комнату. Я тоже шагнула внутрь. Первое, что увидела, была моя туфля. Жеваная-пережеванная. В следующую секунду я чуть не подпрыгнула до потолка. Когда нечто лохматое, утробно урча, коварно подкравшись откуда-то сбоку, потерлось о мои ноги. Медленно опустила взгляд и прижала ладони к губам, иначе секрет перестал бы быть секретом, и подарок близняшкам пришлось бы дарить раньше времени.
— Реми! — Я опустилась на корточки возле «сыночка» (а это, без сомнения, был он, я его узнала по чебурашьей морде) и погладила малыша по холке.
— Значит, его зовут Реми, — глубокомысленно протянул Демаре, не спеша приседать рядом и ласкать фидруара.
Тот, впрочем, тоже не рвался ластиться к хозяину. Лишь раз теранулся о стильные брюки, после чего несмело, как будто извиняясь, поднял на его мируарство свои большие янтарные глаза и поспешил спрятаться за мою пятую точку.
— Вы же говорили, что это непроверенное животное.
— Теперь оно проверенное и привитое.
— Которое, когда повзрослеет, превратится в дикое неуправляемое чудовище, — припомнила я алмазному величеству его же слова.
— Вот с этим, — Демаре указал на ошейник, в котором поблескивал небольшой прозрачный кристаллик, — фидруар, даже будучи взрослой особью, не нанесет вред ни посторонним, ни уж тем более своим хозяевам. Разве что вдруг чужак будет представлять для него или его семьи — кого-то из нас — прямую угрозу. Тогда может и наказать обидчика.
— А эта штуковина для него не опасна? — с сомнением покосилась я на ошейник фидруара.
— Нисколько, — покачал головой Демаре и все-таки присел на корточки, чтобы одарить коточебурона скупой мужской лаской. — Он подавляет инстинкты хищника, но не вредит ему и не причиняет неудобства. Живя в доме с людьми, а не в лесу, где каждый день приходится бороться за выживание, фидруару эти инстинкты ни к чему.
— А ведь когда Реми повзрослеет, ему понадобится пара, — вспомнила я о том, что мне рассказывали об этих созданиях близняшки.
— Мирэль Тонэ, —
