– Ну, видишь ли, Констам – он же Верховный Бог, – сказала Хелен.
– Я один раз… – начал я.
Но тут к нам заторопился исполнительный Джорис с таким видом, что, будь у него хвост, он бы им вилял. Он принес большой нарядный кочан салата, пучок зеленого лука, редиску и несколько маленьких розоватых морковок. Поэтому я опять не рассказал Хелен про того, кто прикован к скале. Большая удача, что не рассказал.
– Красота! – сказал я Джорису.
Прямо чувствовалась, что ему нужна похвала – как собаке. Когда я это сказал, Джорис просиял, и я от злости добавил вредным голосом:
– Все самое лучшее для молодых господ!
Лицо у Джориса сразу стало оскорбленное, бледное, в темных веснушках. Он бережно положил овощи рядом с сухими пайками и процедил:
– Я вам не раб. Я принадлежу Констаму.
– Да знаю я, дурачок! – Мне стало тошно. – Неужели ты не можешь уразуметь, что ты больше ничей, даже не Констама?!
– Я это понимаю, – сказал Джорис.
– Тогда…
– Но я дал себе зарок никогда не забывать, что Констам сделал для меня, – договорил Джорис.
Что тут скажешь? Пока мы ели, я, чтобы возместить ущерб, не стал отключать уши, а слушал, что Джорис рассказывает про Констама. Хотя бы так извинюсь перед ним, думал я. Хелен закрылась волосами и собирала гусениц. По-моему, она его не слушала. На этот раз Джорис рассказывал про семейство Констама – про Ханов.
Семейство Ханов было большое, скорее даже клан, и все они так или иначе посвятили себя охоте на демонов. Они были так богаты, что им принадлежала целая большая долина с фермами, фабриками, аэродромом, школами и библиотеками, – и все для Ханов и под управлением Ханов. Там, в этой долине, было изготовлено все снаряжение Джориса и не только. Эти Ханы знали толк в машинерии гораздо больше, чем у меня Дома и даже в мире Хелен. У них было много летательных аппаратов, чтобы охотники могли быстро настигать демонов. Пока Джорис говорил, здесь, в этом мире, над нашими головами с гулом пролетел серебристый аэроплан, и я спросил Джориса, похож ли он на аппараты Ханов. Обожаю аэропланы. Всегда мечтал на них полетать. Джорис взглянул в небо – мыслями он был далеко-далеко, в собственном мире – и ответил, что нет, у них они другие. И тут же сообщил, что охотились на демонов только лучшие из Ханов. Остальные сидели в долине и изобретали и совершенствовали снаряжение.
Думаю, Ханы и правда сделали Джорису очень много хорошего. Они никогда не обращались с ним как с рабом. То есть это мне так кажется, сам-то Джорис прямо об этом не говорил. Когда говоришь с Джорисом, важно то, чего он не говорит. Поэтому я сделал вывод, что Констам, вероятно, как раз обращался с Джорисом как с рабом. Похоже, Главе Ханов пришлось не по нраву, что Констам купил Джориса. Она была против рабства. Да, Глава Ханов была женщина. Это, наверное, было единственное сходство между Ханами Джориса и моим первым миром скотоводов, там тоже была госпожа Предводительница. В мире Джориса госпожу Предводительницу звали Эльза Хан, и Джорис боялся ее до полусмерти. Правда, я не сразу разобрался, кто она такая, потому что была еще вторая Эльза Хан, ровесница Джориса, по-моему, внучка Главы Ханов. От этой маленькой Эльзы Джорис был без ума. Он этого, разумеется, не говорил, но и так было ясно. И конечно, без ума он был предельно почтительно.
Когда Джорис пустился рассказывать про этих двух Эльз, мне стало понятно, почему мне так не хочется его слушать. Мою сестру звали Эльзи. Эльзи была совсем не похожа на Эльзу Хан. Эльзи была рыжая. А Джорис говорил, что у его Эльзы волосы черные и кожа темная, как у Хелен. Он несколько раз почтительно упоминал, что Хелен похожа на Ханов. Хелен ничего не говорила и все собирала гусениц. Я ничего не говорил, но у меня все холодело внутри. От одного только имени. А вскоре оказалось, что мне становится нехорошо от тоски по Дому каждый раз, стоит Джорису упомянуть Ханов или Констама.
Я был только рад, когда Хелен перебила Джориса.
– Тот последний мир, где радиация, – сказала она. – Как ты считаешь, Они убили там всех, потому что Им надоело играть?
– Нет, – ответил я. – Они наверняка оставили кого-то, чтобы было с чего начинать новую игру. Я побывал в одном мире, где Они только что начали новую игру после потопа.
– Ненавижу Их, – сказала Хелен.
– Понятно, но не надо развивать эту мысль.
Я встал. Мне было видно, что Джорис сумел вывести из себя и Хелен. У меня все холодело внутри, а у нее пробуждалась лютая ненависть к Ним. Надо было отвлечься от Дома, а для этого лучше всего пуститься в путь.
Мы двинулись по дороге мимо огородиков и пришли в городок. Едва мы ступили на главную улицу, как мне стало ясно, что скитальцам в этом мире приходится туго. Все признаки были налицо. В некоторых мирах стоит только сказать, что ты из соседнего города, и тебе поверят. Но здесь – нет. Над головой тянулись провода, так что местные жители могли поговорить с соседним городом и спросить, действительно ли ты оттуда. Дома были опрятные и тщательно выкрашенные. Улицы чистые. Люди ходили только по тротуарам, а авто вежливо сновали по проезжей части. Сплошной закон и порядок. На нас косились.
– Почему они косятся? – нервно спросил Джорис. – Нас арестуют?
Мы, конечно, выглядели диковинно. Хелен выглядела бы диковинно в любом мире. И в красном с ног до головы, как я, тут никто не ходил. А Джорис даже мне казался сущим пугалом – весь в белом, да еще и с намалеванным на груди черным знаком.
– Дети часто наряжаются во что попало, никто не обращает внимания, – легкомысленно отмахнулся я.
Мне хотелось успокоить Джориса. Все-таки он был новичком в Цепях.
Не успели эти слова слететь у меня с языка, как нас остановила женщина.
– Скажите, лапочки, красный, черный и белый, – вы кто? Собираете пожертвования на что-то? Или у вас школьный спектакль?
– Спектакль, – тут же ответил я. – Он – охотник на демонов, а мы – демоны.
На это Хелен ловко и незаметно ссыпала свою коллекцию гусениц в корзинку с покупками, которую несла женщина. Я решил, что это мне в отместку, но это было исключительно для женщины. Мне Хелен отомстила минуты через две.
– Нам пора, – торопливо добавил я. – Наш выход через пять минут. – И я потащил нас в проулок, пока женщина не заглянула в корзинку.
– Не смей так больше делать! – сказал я Хелен.
Хелен занавесилась волосами так, что
