Осторожно взяв в руки один из дневников, Тельма внимательно рассмотрела его со всех сторон. Провела пальцем по окружности тиснения размером с десятирублевую монету. Хмыкнула удовлетворенно.
— Замечательная работа. Только хороший артефактор, коим и являлась Аста, мог создать такой замок. Теперь понятно, почему вы не могли их открыть, ваше сиятельство. Здесь нужен ключик.
— Этот? — Подняла я со стола за шнурок один из двух оберегов. Меня охватило такое волнение, что пальцы начали мелко трястись.
— Возможно, — ответила бабулька с трепетом в голосе и перехватила у меня вещицу. — Или другой. Не попробуем — не узнаем.
— А нас не шандарахнет? — вмешался с предостережением Леонард, когда таурон уже почти лег в углубление, идеально подходящее ему по размеру.
У ведьмы на мгновение дрогнула рука.
— Молчи, мальчишка! — Резанула его гневным взглядом и наконец прижала оберег реверсом к дневнику.
Ни вспышки, ни щелчка, ничего из ожидаемого мною не произошло, и тетрадь, к сожалению, не открылась. Раздался разочарованный слаженный вздох склонившихся над столом людей.
— А если по-другому? — Я решительно перевернула таурон другой стороной. Тот же результат.
В следующие минут десять мы так и этак крутили, вставляли, меняли местами, положение артефактов, пока задумчиво сидящий в своем кресле граф не сказал:
— А почему вы их по отдельности прикладываете? Ведь до сегодняшнего дня он был цельным.
— Черт! Ну конечно!
С затаенной радостью наше маленькое собрание наблюдало, как мягко засветился и потух оберег, стоило ему только соприкоснуться с позолоченным медальончиком на обложке. Как над первым листом, исписанным мелким почерком, поднялась верхняя крышка переплета, движимая моими пальцами. Как с тихим шелестом вспучились страницы, потянулись за форзацем, словно намагниченные, и опали.
— Предлагаю взять по одному, — выступил с предложением виконт и добавил чуть тише: — Надеюсь, кому-то повезет найти что-нибудь важное.
— Располагайтесь здесь, — одобрил слова сына граф и отошел к окну с трубкой. Ему одному не досталось занимательного чтива.
Знахарка вернулась в кресло, а мы с Лео устроились рядышком на монстрообразном диване. Уткнулись носами в ровные строчки.
Волнение переполняло меня, и немудрено — в этих коротких абзацах-заметках, вышедших из-под пера первого владельца таурона и путешественника по мирам, я надеялась найти ответы на многие вопросы. Но то, что прочел Лео в самом первом, судя по дате, дневнике графа Морана, повергло всех нас в шок.
— У Асты, оказывается, были… дети?
— Что в этом такого? — Повела плечом, не понимая реакции присутствующих на эту новость: Тельма замерла, не закончив движение руки, тянувшейся перелистнуть страницу доставшегося ей бесценного экземпляра. Его сиятельство обернулся, не донеся курительную трубку до рта. Младший Карре изумленно хлопал глазами.
— Я об этом не знал, — растерянно сказал Гектор.
— И я никогда и ничего не слышала о её детях, — вторила ему моя старушенция.
— Двойняшки. Мальчик и девочка, — продолжал Леонард, вчитываясь в рукописный текст исчезнувшего лорда. — Вот здесь Вилмор Моран пишет, читаю: «Боги были более чем жестоки к несчастной женщине, лишив её сначала любимого супруга, а затем забрав детей. Двух очаровательных двойняшек. Лисбет и Танор, пятнадцати лет отроду. Горе этой поистине талантливой ведьмы было безграничным. Моя драгоценная Элин старалась как могла утешить и поддержать убитую горем мать…» М-м… граф не пишет, от чего они умерли. А вот самое интересное: «…Решилась на ритуал призыва душ. Сложный и опасный. Не будучи уверена в своих действиях, Аста вложила столько своей внутренней силы, что опустошила себя, вычерпала до дна. Глядя после на эту женщину, никогда уже нельзя было назвать её истинный возраст… Я со своей милой Элин был свидетелем этого ритуала… Два созданных ею артефакта вобрали в себя души умерших детей. Были соединены силой магии, стали единым тауроном. Как неразлучны были несчастные при жизни, так и после смерти они должны были стать одним целым…»
— Одним целым, — эхом повторила за Лео упавшим голосом. — А я их разделила. И суперклей в этом мире не найдешь, чтобы склеить. — Поднялась с места и робко подошла к хозяину поместья, стоящему у окна. — Почему вы не раскуриваете, ваше сиятельство?
Гектор вынырнул из своих дум и не сразу понял, о чем я его спросила.
— Табак… Последняя щепотка. Все не решаюсь.
Понятливо кивнула. А я бы вот не отказалась вдохнуть фруктового дыма. Даже сейчас рядом с мужчиной ощущала головокружительный букет из дорогого парфюма и тонкого, легкого аромата табачной смеси, исходящего от курительной трубки. От его рук.
Усмехнулась про себя: пресытилась ты, Анька, чистым воздухом Планиды. Соскучилась по вони выхлопных газов, по амбре от горячего асфальта, плавящегося на жарком солнце, по запаху сигарет…
На улице совсем стемнело. Когда закончился дождь, никто не обратил внимания.
— Спасибо вам, — прошептала, опустив голову. Не стала пояснять за что. Думаю, милорд понял: за то, что принял в своем доме; за то, что терпим к закидонам странной гостьи и её компании; за то, что идет навстречу её просьбам, не вяжущимся с этикетом и нормами поведения, принятыми в аристократических домах; за…
— Вы вернули мне сына. Спасли его, заботились о нем, не бросили раненого незнакомца на произвол судьбы. Но главное — встреча с вами изменила его. Признаться, я думал, что здесь не обошлось без колдовства. Давал магам письмо, написанное вами от лица Леонарда, чтобы они проверили на… Не знаю, что я хотел найти. Приворот или другое какое вмешательство. Мне с трудом верилось, что мой циничный, эгоистичный, избалованный сын способен на такие человечные слова. Признаться, только увидев вас, понял: это ведь не он вам диктовал то послание о помощи. Это была ваша инициатива. Но стоит признать: старого лорда проняло до глубины души. Маленькая записка в несколько строк всколыхнула надежду на то, что наследник рода Карре не потерян для семьи. Так что вам ли благодарить меня?
Я от смущения не знала, куда глаза девать. До чертиков приятно было такое слышать. Не зря я тогда самым наглым образом подменила послание…
Легким движением руки граф выдвинул верхний ящик стола и протянул мне знакомый серый конверт. Да, это оно. Узнаю свои старательно выведенные каракули.
«Здравствуйте, отец!
Назовете меня глупым мальчишкой, читай идиотом, и будете абсолютно правы. Не надо было мне никуда ехать. Готов признать перед вами свой необдуманный поступок как полную
