Помчик с ужасом смотрел на Лидию:
— Откуда в-в-вы узнали?
— Или такие фокусы вам уже не нравятся, помчик Прошицкий? — Лидия вскочила на ноги и прижала несчастного к стене. — Она сделала еще что-то, про что вы нам не говорите? Например, просила вас подержать ее вывороченное нутро?
Помчик попытался вырвать из ее тисков, но не преуспел. Я не хотел вмешиваться, но все же не удержался и вставил:
— На его руках нет следов крови.
Лидия пропустила мои слова мимо ушей, продолжая сверлить помчика взглядом.
— Как давно вы наведываетесь в бордель госпожи Розмари? — я решил прервать их игру в гляделки.
— Давно, — придушенно выдавил из себя помчик. — Лет пять уже.
— Вы знаете про остальных девушек, что погибли от схожих ран?
Глаза помчика виновато забегали, он судорожно сглотнул.
— Нет.
Лидия вдруг его отпустила, насмешливо протянув:
— А вот сейчас вы лжете, господин Прошицкий. И это меня почти радует… Потому что я все равно узнаю правду. — Она улыбнулась такой хищной улыбкой, что даже у меня на мгновение мелькнула малодушная мысль бежать отсюда без оглядки.
— Что здесь происходит? — взбешенный капитан Лунтико влетел в камеру и уставился на нас. — Кто вас посмел сюда пустить?!? По какому праву? Немедленно убирайтесь!
Лидия насмешливо смотрела на брызжущего слюной капитана, не делая ни единой попытки объясниться. Когда он схватил ее за руку, намереваясь вытолкать взашей, я горько вздохнул и нехотя перехватил его руку:
— Довольно, капитан, мы уже уходим. Не надо грубостей.
— Да я вас за решетку упеку, — похоже, капитан не собирался успокаиваться. — Да я!…
— Довольно! — осадил я грубияна. — Завтра вернусь. Провести дознание по делу смерти девицы Ивонны и подозрению в колдовстве. Даже не вздумайте чинить помехи. Если будете продолжать в подобном роде, сами сядете. За препятствие дознанию.
Лицо капитана стремительно наливалось кровью. Он выплюнул сквозь зубы:
— Убирайтесь отсюда.
Я подхватил Лидию под локоть и потащил к выходу, не обращая внимания на ее истерическое хихиканье.
— Да что с вами такое? Прекратите истерику, — я выволок Лидию на улицу. — Откуда вы узнали про пение? Мертвая девочка нашептала?
Ее смех резко оборвался, глаза потемнели.
— Отправляйтесь за разрешением, господин инквизитор. Надеюсь, вы…
— Я видел, как вы зажимали уши в леднике. Также, как это сейчас делал помчик. — Это было жестоко с моей стороны, но мне просто необходимо узнать, что именно она там увидела или услышала. Я пристально вглядывался в Лидию. — Почему именно мотив колыбельной?
Лишь смутная тень мелькнула на ее лице, оставив след в виде хмурой складки между бровями. Лидия подбоченилась.
— Значит так, господин инквизитор. Повторять не буду, так что слушайте внимательно. Вы отправляетесь за разрешением. Надеюсь, у вас хватит ума не упоминать о просьбе вояга. Добейтесь проведения вскрытия, пока тело окончательно не разложилось. Лучше, чтобы его провели в Академии. После этого заглянете в городской архив и поищете случаи подобных смертей, особенно в борделях. Смотрите за последние пять лет. Надеюсь, управитесь до завтра. Потому что завтра вечером, — Лидия подошла вплотную, толкнув меня в грудь указательным пальцем. — Скажем к пяти, я заеду за вами, будьте готовы. Отправимся повидаться с госпожой Розмари.
Она повернулась уходить, я не удержался и горько поинтересовался:
— Вам так нравится командовать? Это я веду дознание, не вы. Но вас же не смущают подобные мелочи? Зачем с кем-то считаться!..
Лидия развернулась и насмешливо сказала:
— О, простите великодушно! Конечно! Это же вы должны были сказать: "Госпожа Хризштайн, у вас такой усталый вид, идите отдыхайте. Я обо всем позабочусь, не волнуйтесь. Получу разрешение, организую вскрытие, проверю архивную информацию. А завтра заеду за вами, чтобы мы вместе отправились в этот рассадник блуда и порока, чтобы узнать правду!"
Это просто невозможно! Вот как? Как она ухитряется перевернуть все с ног на голову и заставить еще при этом чувствовать себя виноватым? Я прикрыл глаза, мысленно прошептав молитву заступнику Тимофею, потом ответил ей:
— Знаете, госпожа Хризштайн, от общения с вами у меня появляется странное ощущение. — Я замолчал. Лидия заинтересованно смотрела на меня, вопросительно выгнув бровь. Я продолжал молчать. Наконец она не выдержала:
— И какое же ощущение, господин инквизитор?
— Что вы, словно смрадное болото, отравляете своей циничностью все вокруг себя. Ощущение, что я оступился. И увяз в этой трясине. И продолжаю погружаться все больше.
Ничуть не уязвленная, Лидия улыбнулась и потрепала меня по щеке:
— А вы расслабьтесь и получайте удовольствие.
Я решил не затягивать с визитом к епископу Талериону, поэтому потратился на экипаж. И теперь, под мерное покачивание кабины, пытался привести мысли в порядок. Меня сильно беспокоил тот факт, что Лидия не поехала со мной. На нее это совсем не похоже, она бы вцепилась в меня, чтобы докучать и направлять каждый шаг. Создавалось такое впечатление, что ей нравится доставать меня и забавляться реакцией. Кроме того, на кону было расположение вояга, которым она никак не могла бы пренебречь. Так почему же? И отчего она упорно молчит о том, что увидела в больнице? Помнится, ранее она с удовольствием вываливала на меня подробности того, как выглядят ее видения, в прошлый раз это была мертвая девочка, пропавшая дочь помчика Картуа. Я до сих пор не решил для себя, верить ли ее откровениям или нет, но факт того, что она сама в них верит, не вызывал у меня сомнений. Так почему же? Что могло напугать Лидию до такой степени, что она даже отказалась от возможности проконтролировать ход дознания, оставив все на милость Единого? Действительно устала? Вид у нее в самом деле был бледный и болезненный, но поверить в то, что она отправится домой и будет отдыхать, я отказывался. Что она там говорила про наследство? И что имел в виду вояг, заявляя про поддержку в совете? Я не слишком вникал в дела городского совета, в котором оказался по ее милости. Собственно говоря, я и был-то на заседании всего один раз, когда меня представили его членам. После этого, я намеренно устранился, не обращая внимание на раздраженные увещевания епископа, погрузившись с головой в церковные заботы. Обвинение кардинала Ветре, принятие временно его обязанностей, подготовка к возложению сана на нового кардинала, организация охраны Завета — это занимало все свободное время, что меня более чем устраивало, поскольку отвлекало от дурных мыслей. Только сейчас я почти сожалел об этом. Как бы там ни было, учитывая, насколько Лидия корыстна и расчетлива, в занятость ее вопросами наследования я поверить готов. И все же… Это не объясняет ее молчания про видения. Я силился вспомнить мотив, что она напевала, но мелодия ускользала, словно песок сквозь пальцы…
К счастью, я застал дома епископа Талериона, временно остановившегося в резиденции кардинала, до прибытия нового хозяина. Служка проводил меня в кабинет и
