– От дворцовых средств выдать потребное для создания шести дюжин лавандового крема, серебра на крышечки и сотню дукатов за уже сделанные зелья, – потом пояснил: – Заодно пусть лабораторию твою опробует.
– И жемчужного! – пискнула Лаура при полном одобрении великой герцогини.
– Ладно, и для жемчужного дайте… На дюжину. Хватит с вас. Больно дорого оно выходит. Впрочем… Пусть на две дюжины будет. И золото на крышечки. Да! Что тебе для зелья, которое год настаивать надо, тоже возьми, как велено, да поставь настаиваться поскорее. А то лишний месяц люди ждать будут.
– Отец, – вступила в разговор Силестрия, – дай ему всего разного, может, еще чего полезного придумает. А жемчужный крем для бала нам просто необходим, он уже в воскресенье будет.
– И то верно. Малыш, расстарайся до бала. Лагоз, отпустишь его с дежурства?
– Ладно, отпущу. Пусть делает.
После приема меня все поздравляли. Приятно было очень. Спустился к себе, служители расстарались – на обшлагах мундира уже появилась баронская корона.
Оставшись один в комнате, задумался о достигнутом в новой жизни.
Семья. Мама и папа. Они меня любят и мною гордятся. Честно говоря, не без оснований – гимназию я окончил с золотой медалью, пристроился на придворную службу, получил в дар хорошее поместье, оказался довольно сильным волшебником, даже его королевское высочество наградил моих родителей «за воспитание сына». Быть может, это немного странно и смешно, но маленькую графиню Терезочку прочат мне в невесты, и эта мысль не вызывает у меня отторжения. Особенно теперь, когда я стал бароном.
По службе получил несколько должностей, хорошее жалованье, почет и уважение. У меня появились неплохие земли, дом для проживания, слуги. Однако расходы у меня тоже хорошие. Если бы не подношения, не знаю, как бы выкручивался.
Я сильный волшебник, сдал экзамен на магистра Жизни и Огня. Однако тренировки никакой, творю заклинания на голой силе. Учиться мне надо. И учителя есть, и желание, времени ни на что не хватает.
Опять же чувствую, что-то при дворе затевается, какая-то интрига плетется. Но что затевается, что за интрига – понять не могу. Однако делать нечего, буду жить дальше. Альтернативы-то нет.
