– Идем, я пойду с тобой, – сказала Презмира.
Они нашли Короля у парапета на самой верхней площадке над шлюзом, где он со всеми лордами смотрел на восток, на холмистую равнину, за которой лежал Пиксиленд. Но когда Корунд попытался открыть Королю свои мысли, Король сказал:
– Ты стареешь, о Корунд, и как никчемный торговец, несешь свой товар на рынок, когда он уже закрывается. Я уже дал приказ объяснить народу, что прошлой ночью на Карсэ напали только гоблины, были мной разгромлены, и сброшены в море. Кто посмеет речью или знаком выдать Ла Фиризу, что в деле были демоны, или что моих врагов развлекают в старом пиршественном зале к их неудовольствию, лишится жизни.
– Это хорошо, о Король, – сказал Корунд.
Король спросил:
– Сколько у нас войска, командующий?
Кориниус ответил:
– Шестьдесят три убиты, из оставшихся большинство ранены, и я среди них. На некоторое время я остался одноруким. Вряд ли в Карсэ найдется более пятидесяти здоровых воинов.
– Милорд Корунд, – сказал Король. – Твои глаза видят на лигу дальше любого из нас, молодого или старого. Сколько воинов приближаются к нам по той дороге?
Корунд перегнулся через парапет и заслонил глаза от солнца широкой, как копченая треска, рукой, покрытой, как кожа слоненка, редкими рыжими волосами.
– Того, кто приближается, сопровождают шестьдесят всадников, о Король. Я могу ошибиться на одного-двух, но если их меньше шестидесяти, можешь меня не уважать.
– Будь проклят случай, что несет его сюда так не вовремя! – пробормотал Король. – Все мои войска далеко, я остался со слишком малой силой, чтобы можно было внушить страх, если меня начнут раздражать. Поскорее посади на коня одного из своих сыновей, о Корунд, и пошли его на юг в Зорн и Пермио, пусть наберет там бойцов из крестьян и пастухов. Это мой приказ.
День клонился к вечеру, когда подъехал принц Ла Фириз со своими воинами. После приветствия Король принял дань и выделил покои для гостей. Потом все собрались в большом пиршественном зале, который построил Горайс XI в юго-восточном крыле дворца, когда взошел на престол. Этот зал по размерам и пышности намного превосходил старый зал, в котором оказались лорд Джасс и лорд Брандок Дах. Он имел семь равных стен из темно-зеленой яшмы с кроваво-красными пятнами. В середине одной из стен находилась высокая дверь, а в стенах справа и слева от двери, а также в тех, которые образовывали противоположный угол, были высоко расположенные большие окна. Во всех семи углах стояли кариатиды, изваянные из массивных глыб черного серпентина. Они изображали трехголовых гигантов, пригнувшихся под тяжестью таких же каменных крабов. Распростертые в стороны и вверх клешни этих крабов поддерживали гладкий купол потолка, покрытый картинами битв, охот и поединков в темных красках, соответствующих мрачной величественности зала; на стенах под окнами висело боевое и охотничье оружие, а на двух глухих стенах были по порядку прибиты черепа и кости всех побежденных соперников Горайса XI, до того недоброго часа, когда он сам встретился в поединке с Голдри Блажко. Угол напротив двери пересекал длинный стол, за ним – резная скамья, а от концов этого стола под прямым углом тянулись столы еще длиннее, почти до самой двери, со скамьями по бокам. За правым столом посредине стоял большой красивый кипарисовый трон с черными бархатными подушками, расшитыми золотом, а напротив него за левым – трон поменьше, с подушками, расшитыми серебром. Массивные железные жаровни, числом пять, стояли в ряд в центре зала на ножках в форме орлиных когтей; за боковыми скамьями с каждой стороны было по девять высоких подставок для факелов, которыми зал освещался ночью, и семь таких же подставок за поперечным столом. Пол зала был выложен белым и кремовым мыльным камнем с коричневыми, черными и пурпурными прожилками. Столешницы, лежащие на козлах, представляли собой большие серые полированные каменные плиты с мелкой золотой крошкой.
Женщины сели за поперечным столом. В середине – леди Презмира, затмевающая остальных царственной красотой, как Венера затмевает меньшие планеты, слева от нее – Зенамбрия, жена герцога Корсуса, а справа – Срива, дочь Корсуса, необычно красивая при таком отце. За правым от двери столом вокруг трона расположились лорды Колдунии в праздничных одеждах, напротив них – гости из Пиксиленда. Трон за левым столом предназначался для Ла Фириза. Обильные закуски были выставлены на блюдах из золота, серебра и расписного фарфора. Арфы и волынки заиграли варварскую музыку, гости встали, сверкающая дверь распахнулась, и в зал вошел Король Горайс со своим гостем, принцем Ла Фиризом.
Король величественно прошел мимо столов, озирая их, как черный орел с горной высоты. Его кольчуга из черного металла была отделана по вороту, рукавам и подолу золотыми пластинами со вставленными гиацинтами и черными опалами. Черные шоссы были накрест перевязаны ремнями из тюленьей кожи с алмазами. На левом большом пальце красовался золотой перстень – печатка в форме змея Уробороса, пожирающего свой хвост. Голова змея служила оправой персикового рубина величиной с воробьиное яйцо. Плащ был сшит из кожи черных кобр. Полоски кожи скреплялись золотой проволокой, черная шелковая подкладка плаща была осыпана золотой пылью. Тяжелая корона Колдунии с крабьими клешнями, поднятыми, как рога, надо лбом, сияла многоцветьем драгоценных камней, как Сириус сияет ясной морозной ночью.
Принц Ла Фириз был в мантии из черного сендалина с золотыми блестками, темно-пурпурное блио из богатого травчатого шелка по цвету напоминало цветок сон-травы. Золотой обруч на голове был украшен двумя чеканными медными крыльями, отделанными драгоценными металлами, камнями и эмалью так, что они напоминали крылья олеандрового бражника. Принц был немного ниже среднего роста, но силен и крепок, чисто выбрит, рыжеволос и курчав, румян, широколиц и курнос, с широкими ноздрями и густыми рыжими бровями. Глаза его, как у сестры, были зелеными, как море, а огненный взгляд напоминал львиный.
Король сел на трон. Высокая честь сидеть слева и справа от него была оказана Корунду и Кориниусу в знак воинского подвига. Ла Фириз сел напротив, и тут же рабы поспешили подать блюда с маринованными угрями, устрицами в раковинах, жаренными в оливковом масле улитками и моллюсками, плавающими в красном вине с пряностями. Пирующие не замедлили наброситься на угощение, а виночерпий стал обносить их искрящимся вином цвета желтого сапфира в огромной золотой чеканной чаре с шестью золотыми черпаками с ручками в форме полумесяца, висящими в зарубках по краям чары. Каждый гость, когда до него доходила чара, брал черпак и выпивал его, возглашая славу Колдунии и ее правителям.
Кориниус несколько кисло посмотрел на принца, и прошептал на
