— Эсса Ладэ, вам напомнить условия контракта?
Я сжала кулаки и широким шагом направилась к нему, но меня перехватил Единичка. Рванулась, но Рон не отпустил, напротив, жестко посмотрел мне в глаза.
— Танни. Если ты сейчас устроишь скандал, из этого вытряхнут все возможное и невозможное, чтобы его окончательно уничтожить.
Ну, конечно.
Привязка.
— Рэйнар скажет, что это невозможно. Сегодня. В прямом эфире.
— И ты думаешь, в это так просто поверят? После налета? После всего?
Я глубоко вздохнула.
— Поняла.
— Поняла?
— Да, Рон. Поняла. Отпусти.
Единичка разжал пальцы, и я шагнула вперед.
Все ближе и ближе к съемочной площадке, ближе и ближе к реальности Ильеррской, которая казалась мне такой долгожданной, а теперь… превратилась непонятно во что.
Не глядя на Гайера, потому что руки все еще чесались, но я обещала. Дело было не только в обещании, я прекрасно понимала, что вальцгард прав. В сложившихся обстоятельствах меня не просто заклеймят невменяемостью, но еще и добавят Гроу за то, что «подсадил» меня на себя настолько, что готова бросить роль, нарваться на неустойку, да еще и вцепилась генеральному менеджеру в генеральную лысину и сняла с него скальп.
— Мы и так здорово отстаем, — выступивший вперед мужчина, полностью седой, но тем не менее стильный, шагнул вперед. — Поэтому сейчас закончим то, что намечено на сегодня, а после завершения съемочного дня я представлю новый график, в который нам придется вливаться в ритме. Прошу всех с пониманием отнестись к тому, что работать придется жестко и быстро. Все. Теперь продолжаем.
Он взглянул на меня.
— Эсса Ладэ, у вас, насколько я знаю, есть телефон Ленарда Харинсена.
— Есть, — отозвалась я.
На всякий случай сунув пальцы в карманы.
— Будьте любезны мне его сообщить.
— Зачем?
Брови режиссера приподнялись.
— Затем, что мне нужно сообщить ему, что каникулы закончились.
— У него не каникулы, — сказала я, с трудом сдерживая рвущееся из груди рычание. — У него родители погибли.
— И это очень грустно. Но, к моему величайшему сожалению, я не могу позволить себе срывать съемки даже по такой страшной причине.
— Вы всегда можете найти его телефон в документах, — хмыкнула я и направилась в сторону гримерных.
Подальше от Гайера, подальше от этого идиота, потому что внутри все клокотало. Ногти до боли вонзились в ладони, но я почувствовала это, только когда врезалась плечом в угол на повороте. Меня качнуло назад, Рон подхватил, но я вырвалась и зашагала еще быстрее.
Пытаясь понять, что я могу сделать.
Прямо сейчас.
Позвонить Леоне? Гроу мне потом голову оторвет. Он никогда не примет от нее помощь, да и что она может сделать? Надавить на Гайера? О да, это будет незабываемая тема для журналистов.
Я влетела в гримерную, когда Гелла с кем-то говорила по телефону.
Заметив меня, резко обернулась, ассистентки повскакивали со своих мест, как виары, заметившие еду.
Гелла тут же нажала отбой и сунула мобильный в карман джинсовых брюк.
Вообще не представляя, что буду делать дальше, опустилась на стул и зажала руки между коленями.
Дверь за моей спиной распахнулась, и в гримерную влетел сначала режиссер, а затем Единичка с напарником.
— Если вы считаете, — мужчина шагнул ко мне, ноздри его раздувались, — что можете говорить со мной в таком тоне и пытаться уронить мой авторитет в глазах остальных, то вы сильно заблуждаетесь, эсса Ладэ. Если такое еще раз повторится, я сделаю все, что в моих силах, чтобы вы покинули проект. Я ясно выражаюсь?
— Куда уж яснее. Вы так орете, что вас слышно в соседних павильонах.
Лицо режиссера побагровело.
— Еще раз. Если вы хотите сниматься в моем проекте…
— Хочет или не хочет, — скрестив руки на груди, вперед выступила Гелла, — но не будет. По крайней мере, сегодня.
— Что вы сейчас сказали? — Мужчина повернулся к ней.
— То, что вы слышали. — Гелла вскинула брови. — Сегодня она точно сниматься не будет, потому что лично я ухожу.
Ставленник Гайера изменился в лице.
— Ваше право, эсса Кархарн. — Он пристально посмотрел на Геллу. — Неустойку по вашему контракту вы должны будете возместить…
— Я знаю сроки. — Она направилась к встроенному шкафу и не снесла Джельза, который был выше ее на две головы, со своего пути только потому, что он вовремя отскочил.
Абсолютно ошалевшие ассистентки моргали, переводя взгляд с нее на режиссера, а я поднялась.
— Вы тоже куда-то собрались, эсса Ладэ? — ядовито осведомился он.
— Ага. Не могу же я работать без руководителя гримерной команды.
— И это, разумеется, единственная причина, по которой вы уходите?
Я перехватила предостерегающий взгляд Рона и пожала плечами.
— Нет. Еще вы мне просто не нравитесь.
В эту самую минуту в гримерную влетел запыхавшийся Бирек.
— Это что, правда?.. — Увидев наши говорящие лица, стилист осекся.
— Это правда, эсстерд Мирн. — Голос режиссера дребезжал от злобы. — Надеюсь, у вас нет проблем с субординацией?
Бирек покосился на него, потом на нас с Геллой и, не говоря ни слова, направился за нами.
— Вы пожалеете, — донеслось нам в спины, но мы уже шли по коридору.
Что характерно, даже не глядя друг на друга, не перекинувшись ни единым словом, за нами вышагивали вальцгарды. Взгляд Единички буравил мне затылок, но я решила, что с ним объяснюсь позже. Чем ближе становилась съемочная площадка, тем сильнее меня колотило, причем натурально. Я не представляла, чем это все обернется, но точно знала, что без Гроу работать не буду.
Не буду — и все.
Мы вышли из коридора под десятки взглядов и обнаружили два символических лагеря. В одном собрались гаффер, моя ассистентка и еще несколько актеров, в том числе девушка, которая играла Эсмиру. В другом — Рихт,
