Первое, что бросилось в глаза — таэрран на нем нет, а еще он выглядел так, как человек, который не спал всю ночь. Точнее, он и не спал всю ночь.
— Он в коме. Прогнозы неутешительные.
Он произнес это слишком спокойно, и под этим «слишком спокойно», которое я хорошо изучила, крылось столько всего, что мне стало нечем дышать. Вместе с дыханием пропал и голос, потому что я совершенно не представляла, что говорить в таких ситуациях. Дурацкое: «Мне очень жаль», «Все будет хорошо» и прочую чешуйню в том же ключе?
Я поднялась и отошла к окну.
— Джерман, я приеду, — сказала я и поразилась тому, как спокойно звучит мой голос. — Сейчас мне нужно утрясти один вопрос с Леоной, но я все решу и приеду, мне просто…
— Не стоит, Танни.
Не стоит? Что значит не стоит?
— Все кончено.
Что?
— Между нами, Танни. Мы расстаемся.
Наверное, я еще сплю, подумалось мне. Сплю, и мне снится очередной бредовый кошмар, потому что не может же это быть так — походя, между делом, в день, когда его отец попал в страшную аварию?
— Джерман, ты…
— Ты была права. Таэрран не для меня, поэтому я остаюсь в Ферверне.
— Разумеется, ты остаешься в Ферверне. Твой отец…
— Нет, это никак не связано с моим отцом. — Из-за разбитого дисплея создавалось впечатление, что я смотрю на осколки того, кого люблю. — Просто мне нужно кое-что другое.
— Я тебе не верю, — сказала я, вглядываясь в стену за его спиной: судя по всему, это был холл для ВИП-клиентов в больнице или что-то вроде того.
— Во что ты не веришь? В то, что я не хочу продолжать с тобой отношения?
Не надо. Не делай это со мной, хотела сказать я, но вместо этого спросила:
— Это из-за того, что я приехала на заседание? Или ты просто внезапно решил, что мы не подходим друг другу?
— А есть разница?
Пустота, которая меня затопила, сейчас заполнялась ядом отчаяния и ярости, как камера в ужастике — отравляющим газом.
— Представь себе, — сказала я. — Разница есть. Есть разница в том, чтобы сказать: мы не подходим друг другу, и в том, чтобы сказать — у нас серьезная проблема, Танни, давай поговорим, когда придем в себя. Джерман, у тебя отец в коме, я хочу быть рядом с тобой. Это ты понимаешь?
— Понимаю. Но я этого не хочу.
Я вглядывалась в его лицо, пытаясь найти хоть что-то, хоть какое-то опровержение его словам, и не находила. Он смотрел на меня так, как будто уже все решил, он на меня не орал, не выдвигал претензии, и я вдруг отчетливо поняла, что, наверное, именно так и выглядит конец отношений. Когда все, вместо эмоций — пустота.
Именно в эту минуту меня затрясло: на миг даже показалось, что телефон сейчас запрыгает в руке, но нет. Я и хотела бы что-то сказать, но слова во мне кончились, снова. За такой короткий промежуток времени не нашлось больше ни одного слова, кроме одной-единственной мысли, которую я озвучила:
— Я все равно приеду.
— И в этом ты вся, Танни. — Это прозвучало ужасающе равнодушно в аккомпанемент разрастающемуся внутри меня отчаянию, а потом я услышала какой-то шум, и Гроу отвернулся. — Да, Сиб. Иду.
Оставшиеся полминуты я смотрела на него, не то стараясь тщательно запомнить это лицо, чтобы вытаскивать его всякий раз, когда мне будет очень больно, и вспоминать это равнодушие, не то потому, что просто не могла отвести взгляд.
— Надеюсь, он поправится, — все-таки вытолкнула из себя.
А потом нажала отбой.
Бэрри спрыгнула с кровати, подошла ко мне и потерлась о ногу, я потрепала ее по голове, не зная, куда девать другую руку и телефон, потом направилась к двери. Мне нужно было что-то делать, обрывки мыслей складывались в какой-то кошмарный бред, потом рассыпались. Усилием воли я зацепилась за образ Фертрана Гранхарсена.
Сейчас мне казалось странным представлять, что этот мужчина в коме, и даже ультрасовременная медицина не может его вытащить. Сильный, яростный и жесткий иртхан, с которым я пересеклась всего один раз в жизни, отец Джермана. В коме.
Нет, Танни, неправильная мысль.
Я вытолкнула себя на поверхность, как в тот день, когда упала в бассейн, и меня захлестнуло очередной мыслью.
Все. Кончено.
Где-то в глубине (сердца или прочего ливера) рождалось что-то похожее на огненный смерч, но я его гасила, не позволяя набрать силу. Не хотела обратиться в пепел раньше, чем дойду до кухни и выпью воды.
До кухни я все-таки дошла, воды выпила.
Поняла, что стою на том самом месте, где Гроу меня обнимал, совершенно бессовестным образом забираясь под майку руками.
Это тоже неправильная мысль. А правильная — «Да, Сиб. Иду».
И еще одна. «Все кончено».
Глубоко вздохнув, я посмотрела на Бэрри, которая спустилась следом за мной. Поняла, что задыхаюсь, поэтому глубоко вдохнула еще раз. Слез не было, не было даже кома в горле, не осталось вообще ничего, словно, пока я тащилась сюда, огненный смерч все-таки прошелся внутри меня и вымел подчистую все чувства.
— Бэрри, как ты смотришь на ночные прогулки? — спросила я. — Потому что мне совсем не хочется спать.
— Виу.
На часах было около трех утра, но я все равно направилась в коридор и помахала поводком. Ничего, всяко лучше, чем сидеть здесь. Заодно и вальцгарды разомнутся.
Даармарх, Огненные земли
— У меня самая красивая сестра в мире, — заявил Сарр.
Вальяжно (без преувеличения) развалившись в кресле, он ел фрукты, не забывая поглядывать в сторону дверей. Оттуда вот-вот должны были появиться Лирхэн и Фархи, но интересовала брата преимущественно Лирхэн. За последнее время я не раз и не два замечала, какими взглядами он награждает мою нэри: раскрытие огня для
