Открывались окна, высовывались на улицу люди… Может, его под перьями никто не узнает?
Что-то верилось с трудом.
Едва не рыдая от злости, господа преступники выбредали за ворота палисадника негостеприимного домика. Вернуться и отомстить? Такое им и в голову не пришло. Слишком уж сильным оказался удар, слишком неожиданным.
Конечно, регулярную армию таким бы не сломить. Но уличное отребье? Которое за медяк убьет, а за два и заказчика прирежет? Которому своя жизнь дороже чужой?
Лоран удрал первым, прекрасно понимая, что Пахт с него за все спросит. Этой ночью, считай, прекратилась карьера Сиплого в преступном мире, теперь только в золотари подаваться. Можно быть страшным, опасным, жестоким, можно быть негодяем, подонком и мерзавцем, но нельзя быть смешным. Это в преступном мире не прощается. А Пахт, в клейстере и в перьях, в одних подштанниках на улице, надолго станет знаменитостью Винеля.
Лоран это понял, а потому бежал, не оглядываясь, иначе ему не жить. Найдут и убьют, медленно и мучительно.
Карст не препятствовал. Пусть сами разбираются, он не полезет… Враг деморализован, враг удирает, враг больше к герцогессе точно не полезет, врагу не до того. Отмыться бы… во всех смыслах.
Что приятно, никто не пострадал.
У стражи претензий не будет, даже если Лоран туда пожалуется… а на что, собственно?
На клейстер? На перья? На совершенно левого мужика, к которому полез в дом?
На что жаловаться-то? И как при этом не выставить себя посмешищем?
И люди Карста все целы, а это приятно. И денег им дадут, хоть и немного, но герцогесса обещала, и у бандитов кое-что нашлось. Карст еще раз обошел дом, стукнул госпоже Ливейс, мол, можно выходить, выпустил слуг и, в качестве любезности, распорядился убрать стулья, веревки и почистить пол. Есть еще щель в стене гостиной и пара дырок от болтов. Но их потом замазать и побелить сверху, никто и следа не заметит.
Уборка? А тут и немного. Отмыть от сала прихожую, отчистить палисадник. Все.
Это ж надо так додуматься? Банда, считай, без капли крови ликвидирована, порванное ухо не в счет. А пожаловаться опять не на что. Ни к кому и пальцем не притронулись.
Ладно. Сейчас еще раз все осмотрит, запомнит – и пойдет рассказывать герцогессе об успехе.
* * *Чуть забегая вперед, скажем, что разбудить герцогессу не удалось, как ни старалась Ровена. Малена спала как убитая, не реагируя даже на флакон с нюхательной солью.
Пришлось Карсту рассказывать все графу Ардонскому, который тоже ждал известий.
Граф не стал чиниться, налил Карсту вина, выслушал и долго хохотал. А потом, в качестве объяснений, рассказал Карсту про Донэр. Перенервничал, вот и разоткровенничался с наемником.
Про события, которым он был свидетелем, про свинью, к примеру…
Карст слушал, кивал – и успокаивался. Да, рядом с герцогессой Ровена может никого не бояться. Самое страшное чудовище уже взяло ее на работу…
Интересно, чем они в монастырях занимаются, что оттуда такие… заразы выходят? Хотелось бы знать заранее, а то в другой раз может и не повезти, Рисойский свидетель.
Лорена ДомбрийскаяКогда Лорена увидела брата…
Она сама открыла дверь, ожидая известий, – и шарахнулась, взвизгнув так, что с люстры упал и безвременно скончался от разрыва сердца здоровущий таракан. Испугалась, и было чего.
Кто бы признал всегда лощеного, щеголеватого Лорана Рисойского в этом… ужасе ночных улиц! Нечто… полуголое, всклокоченное и обляпанное перьями со всех сторон. Лорана под слоем мусора можно было угадать далеко не сразу, но родная кровь не водица, Лорена таки сообразила, кто перед ней.
– Лоран?
Размениваться на любезности Рисойский тоже не стал. Не время. Нет времени!
– Сестричка, все собрано?
Лорена потрясла головой.
– Н-нет…
– Тогда бери самое важное, остальное брось. Мы отправляемся на корабль.
– Что случилось? Лоран, ты хоть умойся, ты посмотри, в каком ты виде!
Крохотное поясное зеркальце обязано быть у каждой уважающей себя дамы. Его-то Лорена и поднесла к лицу брата, тихо радуясь, что Силанта спит крепко, спит в соседней комнате, и ее такими мелочами, как явление дядюшки в ночи, не разбудишь.
Лоран взглянул, грязно выругался и пошел к умывальнику. Лорена полила ему из кувшина. Вода хоть и остыла, но смыть перья с головы и рук еще годилась. Лоран не столько мылся, сколько ругался, пока он добежал до сестры, перья пристали намертво. Любой, кто пробовал отдирать от оконных рам старую, приклеенную на крахмальный клейстер бумагу, мог ему только посочувствовать. От всей души.
– Эта … и …!
– Мария-Элена? Ты ее видел?
– Кто бы еще на такое был способен, – прошипел Лоран. – Все, хватит болтать, одевайся. Я сам разбужу Силли.
– Ты хоть объясни, что произошло! – топнула ножкой Лорена.
Брат с сожалением поглядел на сестру. Да, прошли те времена, когда ей можно было отвесить подзатыльник и Лорена беспрекословно слушалась. Сейчас придется тратить время, которого и так нет. С минуты на минуту Пахт залижет раны и вспомнит о виновнике своего позора.
– Кто-то донес этой стерве, что мы в городе.
– И?
– Она приготовила ловушки. Результат – сама видишь…
Лорена видела, но не понимала сути.
– Н-но… ты ведь цел?
– Я – да. Пахт и его люди тоже целы, но надолго станут посмешищем в Винеле. Уж поверь. После сегодняшнего и нам лучше здесь не появляться. Лет пять.
Основной принцип любой войны: если нападают, то жди сопротивления даже от гусеницы, а вот деморализованное войско – не бойцы. Лорена его не знала. Неоткуда было.
– Но…
– А этой стервы там даже не было!
– К-как?
– Было человек двадцать наемников, которые разоружили нас и повыкидывали, как кутят. Вежливо, со всем галантерейным обхождением…
Лорена поднесла руки к вискам.
– Не верю! Невозможно!!!
– А ты поверь!
– Да что она… ей Восьмилапый, что ли, помогает?
Лоран припомнил ловушки. Подумал пару минут.
– Там не было ничего… такого. Я и сам бы мог что-то такое сделать… понимаешь, она просто позабавилась. Как дети, которые подкидывают учителям мышей в постель.
– Позабавилась? – прошипела Лорена.
Брат кивнул.
– В том-то и дело. Сначала нас предупредили, что прикончат, если еще раз полезем, а потом еще и поиздевались, как над соплячьем.
– Тебя?! Прикончат?! – выловила самое важное Лорена.
– Сегодня меня могли убить, – честно сознался Лоран. – Заявили бы, что я влез в дом, и… может, его хозяйку и осудили бы. Но мне было бы уже все равно.
Лорена покачала головой.
– Не верю. Этого просто не может быть! Не могло быть! Бред какой-то…
– К сожалению, это доподлинная реальность. И давай собирайся, пока я бужу Силли. Потом ты поможешь ей, а я пойду к Сетону. До рассвета мы все должны быть на «Стремительном».
– Зачем? Капитан хотел отплыть завтра на закате…
– Придется отплыть на рассвете, – отрезал Лоран, одеваясь в запасной костюм, хранящийся у сестры, и радуясь, что оставил у Лорены большую часть своих вещей. – Иначе до нас доберутся. Может, пока мы разговариваем, к нашему дому уже идут убийцы…
Лорена
