Кагана она видела и даже смогла улыбнуться.
Хурмах был доволен. Подарил ей браслет с бриллиантами, отчего Шарлиз разрыдалась. И честно призналась кагану, что по законам Степи – да. Она его жена, раз он сам так пожелал.
А по законам всего остального мира?
Она – шлюха, ее ребенок – ублюдок… только беременность помешала Хурмаху залепить наложнице пощечину, но ведь это была чистая правда! Гадкая, неприятная, ненавистная, но правда! Которую ничто не может отменить.
Хурмах пообещал подумать над этим вопросом и приказал тщательно заботиться о Шарлиз. Вот и мучилась женщина. Да и токсикоз начался буквально через два дня, тошнило ее даже от пролетавшей мимо мухи, а летало их больше чем достаточно.
Когда ее повели к кагану, Шарлиз ничего хорошего не ожидала. Что может быть хорошего при такой жизни? Да ничего!
И служителя Брата в привычных темных одеждах, со знаком Храма на груди – тоже не ожидала.
Шарлиз втолкнули в шатер, и она привычно упала на колени.
– Мой господин…
– Поднимись, Лиз.
Даже имя ее каган сократил так, как ему нравилось.
Шарлиз встала с колен, но глаз на мужчину не подняла. Если он увидит, что она чувствует, тут и ребенок не поможет. Ее точно казнят.
– Повинуюсь моему господину.
– Сейчас этот человек окрутит нас по вашему обычаю.
Шарлиз открыла рот.
– А… э…
Больше ничего выговорить и не получалось. В зобу дыханье сперло, не иначе.
– Иди сюда. А ты, долгополый, читай свою молитву…
Прислужник оказался не дураком.
Не стал говорить, что каган другой веры, не стал напоминать про имянаречение и прочие обряды. А просто вздохнул – и достал молитвенник.
– Благословите, отче, – опомнилась Шарлиз.
– Да пребудет в твоей душе мир, дочь моя, – откликнулся прислужник.
– Аэссе.
Ритуал был исполнен, расспросы продолжились дальше. Ритуальные.
– Доброй ли волей идешь ты за этого мужчину?
– Да, отче.
– Доброй ли волей ты, господин, берешь в жены эту женщину?
Хурмах кивнул.
Каган не был дураком. Отнюдь. И собирался править, долго и счастливо, на своей земле. Сначала он хотел голову оторвать наглой девке. Ну хоть избить ее до синяков. А потом призадумался.
Верить в Брата и Сестру? Да плевать ему на обоих! Три раза. Но почему бы и не проделать эти ритуалы? Не жениться по местному обычаю? И его сын от принцессы будет законным королем.
А своим людям говорить и не обязательно. Приказать найти местного прислужника или служителя, кто попадется, и привести. У баб в тягости бывают разные капризы, а мужчина всегда потакает желаниям любимой женщины. Да и просто – женщины. Вот родит, тогда и поучить можно, а пока носит – пальцем ее не тронь. Это заветы от предков…
Так и сделал.
Служитель бормотал молитвы, а потом захлопнул книжку, повернулся и сказал:
– Объявляю вас мужем и женой. Благослови вас Боги.
Хурмах кивнул.
– Ты сейчас пойдешь в обоз. Тебя будут стеречь, там и останешься. Если мне потребуется свидетельство о нашем браке… ты понял?
– Да, господин.
Хурмах хлопнул в ладоши, вызывая стражу, и приказал увести служителя. Беречь, стеречь, не выпускать.
Полог шатра схлопнулся за ушедшими, и Шарлиз упала на колени.
– Благодарю вас, господин! Всей душой благодарю…
– Ты родишь мне сына, – уверенно произнес каган. – Короля. А сейчас – иди. Бурсай ждет.
Шарлиз поклонилась и выпорхнула из шатра. Она еще не понимала, что произошло, но ведь она – законная жена, правда? А это совсем другое, чем просто наложница.
Или нет?
Меланхолия не вернулась даже через пару часов, когда Шарлиз, расспрашивая служанок, узнала, что в Степи эти обряды стоят дешевле лопуха. Хоть ты обмолись, а пока тебя кругом огней не проведут и коней в выкуп не отдадут – ты не жена. Девка, наложница, подстилка…
Изменилось что-то только для Шарлиз. Но ведь по законам ее страны она единственная жена кагана!
А вот по каким законам она жить будет?
Этого принцесса еще не знала. Но привычно надеялась на лучшее.
Матильда Домашкина– Бiля млину – калина, Бiля ставу – верба…[17]
Сегодня для импровизированного концерта Матильда выбрала группу «Самоцветы». Еще ту, старую, советскую.
Как ни относись ты к советской культуре, как ни плюйся в Советский Союз, одно – неоспоримо.
Там на сцену выходили, чтобы петь, а не чтобы навтыкать себе перьев в попу и трясти перед всеми своим грязным бельем. И в песне обязаны были присутствовать музыка, текст и смысл. А не просто так – бумц, тынц, бабарынц. Матильда сама не против была подергаться на дискотеке под что-то ритмичное, но зачем это называть песней? Так, подплясовка…
Люди слушали с удовольствием.
Ольга Викторовна появилась примерно через двадцать минут, уселась на скамейку и, как в детстве, закусила стаканчик с мороженым.
Не-ельзя-я-я, попа отрастет, килокалории покусают, углеводы атакуют…
Так и не надо – постоянно. Но иногда идешь ты, и понимаешь, что – НАДО! Вот так, усесться на скамейку, наплевав на все колготки, сбросить дизайнерские туфли и с наслаждением облизать дешевенький вафельный стаканчик. И на миг вспомнить детство.
Что люди подумают?
Пусть завидуют молча!
Так Ольга Викторовна и поступила. Сидела, слушала, получала удовольствие, а после концерта опять подошла к ребятам.
– Спасибо. Это песни моей юности…
Матильда весело улыбнулась. Она и рассчитывала примерно так, желая сделать приятное новой знакомой. Не из желания что-то получить, а вот – просто. Если вам это ничего не стоит, а человеку будет в радость? Разве это так трудно?
– Мне они тоже нравятся.
Она не кривила душой. Пели ребята – те, советские – просто потрясающе. Энергетика от песен шла такая, что монитор плавился.
– Вас подвезти до дома?
Сергей подумал пару минут.
– Спасибо. Но мне тут надо еще забежать в одно место, я приятелю обещал струны занести, благо недалеко.
– А я буду очень признательна, – не стала отказываться Матильда. Все было неплохо, и день прекрасный, но эти туфли!
Есть скидки, есть распродажи, и обувь – хорошую, кожаную – можно купить по цене дешевле кожзама. Но брать приходится последний размер, или брак, или… вариантов много. Туфли надо разнашивать.
Вот Матильда их сегодня и надела. Когда-то же надо.
Они не жали, они не давили до мозолей, но новая необмятая колодка – это тяжко. Кожаная обувь «приспособится» к ноге достаточно быстро, однако пару дней потерпеть придется.
Малена ворчала, что таких сапожников надо на воротах вешать.
Матильда отшучивалась: повесить всегда успеем, для начала надо опыт перенять. «Копыта» – великая вещь для хрупкой девушки. И пнуть можно, и придавить, и по любой грязи пройти, как танк. А на Ромее таких полезных вещей пока не делают.
Зря. Начнем еще.
А сейчас девушка поблагодарила и направилась к машине.
Да, многое она ожидала увидеть, но уж точно не вишневый Lexus RX-F Sport. Оставалось только присвистнуть. Машина стоила столько, что Малене, пожалуй, на него пришлось бы лет сорок работать. А заодно не есть, не пить и за квартиру не платить – только откладывать.
Ольга Викторовна только улыбнулась.
– Садитесь, Малена.
– Благодарю.
Малена залезла на переднее сиденье, тоже дорогое, кожаное.
Как пахнут дорогие машины? Кожей, лаком, дорогим шампунем. Немножко химией и духами. Матильда провела пальцем по чуточку шероховатой «торпеде».
– Красиво.
– Мне тоже нравится.
Малена прищурилась.
– Ольга Викторовна, если не
