– Я не верю в то, что она виновна. В смысле, я могу поверить, что она убила солдата, но она могла так поступить только из самозащиты. Но я не верю, что она и сир Освальд были любовниками. Они были друзьями с детства, он поощрял её стремление к учёбе. Она восхищалась им и ценила как друга. И в любом случае, с каких это пор короля волнует, кто с кем спит? Будь это так, половина двора уже очутилась бы в подземельях. Хотя я понятия не имею, что они делали так далеко на западе. Этого так толком и не объяснили. Здесь замешано что-то ещё, я уверен в этом.
Таркин ответил почти неслышно:
– Я тоже не верю в то, что нам рассказали правду, Эмброуз, но я не настолько глуп, чтобы признаться в этом кому-то, кроме тебя.
– Хочешь сказать, что я глупец?
– Ты благороден и правдив, Эмброуз. И я восхищаюсь тобой.
– Сочту это за «да», – улыбнулся Эмброуз сквозь слёзы.
Но Таркин был совершенно серьёзен.
– Никто из нас не знает, что в действительности произошло с Анной или сиром Освальдом, но что бы это ни было, это явно было направлено против короля. Я только что потерял сестру, я не хочу лишиться ещё и брата. Я знаю, что тебе было практически невозможно отречься от Анны, но было совершенно очевидно, что ты не веришь в собственные слова. Этих мелочей бывает достаточно, чтобы погубить человека, если они направлены против короля. Верность – это всё, чего он хочет и ожидает. Абсолютная преданность.
– А как насчёт верности моей сестре? Она ничего не значит?
– Ты же знаешь, Алоизий верит, что он превыше всего.
– Так ты думаешь, что я обречён?
Таркин покачал головой.
– Нет, но я думаю, что тебе сейчас опасно оставаться в Бригане.
– Сейчас везде опасно.
– Неправда. Но здесь нам не рады. При дворе почти никто не рискует встретиться с отцом взглядом, ещё меньше людей готовы с ним заговорить. С момента нашего приезда никто ещё не пригласил отца на ужин, и ни один человек не принял наши приглашения навестить нас здесь – у всех внезапно обнаруживаются другие неотложные дела.
– Отец может считать себя счастливчиком. Все они двуличные крысы. Я бы не стал доверять никому из них.
– Быть изгоем – не самая приятная вещь, Эмброуз. Без союзников при дворе мы слабы. Дома, среди наших людей, мы будем в бо́льшей безопасности. – Таркин глубоко вздохнул. – Завтра мы с отцом возвращаемся в Норвенд. Почему бы тебе не отправиться с нами? Дома ты окажешься вдали от Королевской гвардии, двора и короля.
– Я обязан находиться здесь. Я поклялся защищать принцессу и не стану убегать.
Таркин вздохнул.
– Ты обязан. Вот ещё одна опасная вещь, братец. Я видел тот взгляд, которым вы обменялись с принцессой во время казни. Ты слишком очевидно выражаешь свои чувства, Эмброуз, они написаны у тебя на лице большими буквами. Нойес и принц Борис тоже заметят их. Нойес замечает всё.
– Так что же, теперь я даже не могу ни на кого взглянуть, чтобы меня не обвинили в преступлении?
Всё, что он сделал, – лишь посмотрел на принцессу Кэтрин. Он должен был посмотреть на неё. Король и Борис торжествовали, но не Кэтрин. Она была печальной, но спокойной. Этот взгляд помог ему справиться с собственной грустью и болью.
Эмброуз видел Кэтрин почти каждый день, когда стоял на страже возле её покоев, когда сопровождал во время конной прогулки, порой они даже перебрасывались парой фраз. Эмброузу нравилось, как она улыбается и смеётся. Ему нравилось, как она отвечает на подначки Бориса, с умом, остроумием и задором. Ему нравилось, как Кэтрин ведёт себя с разными людьми, как она выводит из себя Бориса, но только с Эмброузом она была милой, ласковой и заботливой. По крайней мере, насколько ему было известно, она поступала так только с ним. И неужели это неправильно, что его так раздражает мысль, что принцесса Кэтрин может быть милой и ласковой с другими мужчинами? Ему нравилось, как она вставляет свою изящную ногу в стремя, как уверенно и прямо держится в седле. А ещё он с теплотой вспоминал тот жаркий день в конце прошлого лета, когда она загнала свою лошадь в море, а затем, с выражением совершенной свободы и неистовой одичалости, со смехом соскочила с лошади и принялась плавать вокруг неё. Он пришёл в отчаяние, когда Борис прослышал об этом и на две недели запретил сестре прогулки верхом. Она ни разу больше не плавала. Эмброуз боялся, что каким-то образом они смогут уничтожить Кэтрин точно так же, как уничтожили Анну. И всё же, пока им никак не удавалось сломить её. Кэтрин была столь же сильна, как её отец и брат.
Таркин ткнул его локтем в бок.
– Как я и говорил, у тебя все чувства на лице написаны, и я могу назвать эти чувства «любовью».
– Восхищение, уважение и, признаю, в какой-то степени тёплые чувства – вот что ты можешь увидеть у меня на лице, – Эмброуз ткнул Таркина в ответ, но не смог удержаться от улыбки.
– Что ж, постарайся, чтобы все видели именно это. И постарайся, чтобы тёплых чувств было как можно меньше.
– Не переживай брат, скоро эти тёплые чувства сменятся полнейшей скукой. Через неделю принцесса Кэтрин покинет Бригант, чтобы выйти замуж за принца, а я останусь здесь, простой солдат и стражник.
– И всё же тебе нужно быть осторожнее, Эмброуз. Нойес пристально за тобой наблюдает.
– Прекрати беспокоиться! Даже Нойес не сможет казнить меня за взгляд.
Марш
Калия, Калидор
Марш молча стоял возле стола с напитками. Предполагалось, что он будет смотреть прямо в противоположную стену, но незначительного поворота головы вправо было достаточно, чтобы увидеть всё, что ему было нужно.
Лорд Риган вместе с принцем Телонием сидели в алькове в дальнем конце комнаты. Принц наклонился к Ригану, почти заискивающе глядя на него, почти прося вместо того, чтобы командовать. Риган потер лицо рукой и коротко кивнул. Принц откинулся назад и громко произнёс:
– Отлично. Мои благодарности, – после чего потребовал: – Напитки!
При этих словах принца Марш повернул голову обратно и снова уставился в стену.
Затем он взял графин с вином и серебряный поднос с виноградом и направился к двум мужчинам. Он прямо-таки чувствовал разницу в их настроении. Принц всё ещё выглядел уставшим. За те несколько недель, что прошли с момента смерти его жены и юных сыновей, он постарел лет на десять. Однако теперь в его глазах не было воцарившейся там пустоты, он почти улыбался. Принц Телоний почти не принимал посетителей, даже
