Передовой форпост, говоришь, подумалось мне, а это значит, первому встречать противника, вот только кто этот противник, большой вопрос.
— Форпост так форпост. Надо — значит, будем строить неприступную крепость, тем более в этом есть прямая необходимость, и всё главным образом из-за особо секретного объекта по производству антиматерии. Кстати, о заводе, что там такое обнаружилось, Лёня, случаем, не подскажешь?
Штаб-майор, нахмурившись, молчал довольно долго, а затем поднял голову и, вперив в меня тяжёлый взгляд, задал вопрос:
— Нестор, ты знаешь, что такое международные венчурные фонды и бизнес-ангелы? Хотя куда вернее их назвать демонами или шакалами в овечьей шкуре.
— Как-то я сам с держателями венчурного капитала не сталкивался, но кое-какое представление имею, — удивлённо приподняв правую бровь, ответил я, не совсем понимая, к чему клонит штаб-майор, вернее даже вообще не понимая, чего он от меня добивается, но отвечать вопросом на вопрос не хотелось, пришлось ответить более развёрнуто: — Насколько я понимаю, венчурный фонд — рискованное предприятие, специализирующееся на работе с инновационными проектами или стартапами. Как правило, до восьмидесяти процентов не приносят прибыли, а остальные двадцать с лихвой покрывают убытки и приносят сумасшедшую прибыль. Это своего рода рискованные инвестиции в ценные бумаги и доли стартапов, а бизнес-ангелы — это частные венчурные инвесторы, обеспечивающие финансовую и экспертную поддержку стартапов на ранних стадиях развития. В общем, где-то так, особых подробностей этого рода бизнеса я не знаю, так как никогда этим направлением не интересовался, хотя, наверное, это очень перспективно, но существует серьёзный риск потерять инвестиции.
Кивнув каким-то своим мыслям, штаб-майор, взглянув в окно, негромко заговорил:
— Ты, конечно, прав, это всё так, за исключением того, что все эти международные венчурные фонды и бизнес-ангелы на самом деле представляют интересы самых крупных мегакорпораций и занимаются контролем и направлением технического развития в нужном им русле. По сути, это инструмент подавления научно-технического прогресса. Какие-то идеи они отжимают у их авторов, становясь сначала совладельцами, а затем единоличными собственниками. Многие из толковых идей они целенаправленно хоронят, а некоторым позволяют занять долю рынка, и так продолжается очень давно. Это работа мегакорпораций на опережение, чтобы обезопасить от непредсказуемости человеческого гения своё доминирующее положение на рынке. Вот такие дела, Нестор Иванович.
— К чему ты клонишь? — ощутив внутреннее беспокойство, прямо спросил я его, начиная, наконец, ухватывать мысль, которую он хотел донести до меня.
— Я говорю это к чему, — выдохнул штаб-майор, — любые исследования в области современных и уж тем более перспективных технологий находятся под бдительным присмотром и фактическим контролем, что не даёт совершить сколько-нибудь значимый технологический скачок. Любая, я подчеркиваю, любая прорывная технология неизбежно изменяет мир и человеческие взаимоотношения, именно по этой причине научно-технические исследования жёстко контролируются и направляются в то русло, которое выгодно, даже не государству как институту, а мегакорпорациями.
— Ну, в принципе, это не такой уж и секрет, многие об этом догадываются, в том числе и я, вот только какое это обстоятельство имеет отношение к нашему совершенно секретному объекту? — с тревогой поинтересовался я у него, начиная предчувствовать крупные неприятности, от которых неожиданно заныло под лопаткой.
— Этот объект по сути есть революционная технология, способная в корне изменить всё человечество. Короли Лейрина в глубокой тайне от венчурных фондов и бизнес-ангелов, обладая очень скромными финансовыми ресурсами, умудрились почти за восемьдесят лет напряжённого труда добиться невероятного успеха. Главное в нём — это минимальная энергетическая потребность в производстве антиматерии, а также в банках её хранения, себестоимость конечного продукта ниже даже не в разы, а исчисляется сотнями порядков. Если об этом прознают великие державы, нам всем конец, за обладание эксклюзивным правом на такую технологию они пойдут на всё, в том числе и на новую мировую войну, так как она в корне меняет соотношение сил в этом мире, и тот, кто ею овладеет, встанет во главе всего человечества. Это и дешёвое топливо для космических кораблей, и это мощнейшее энергетическое оружие и многое что ещё, в том числе минимальная себестоимость выпускаемой продукции на единицу товара, отчего все остальные производители окажутся не удел, так как не смогут конкурировать со столь низкой ценой. Все эти факторы неизбежно приведут к большой войне, так как это борьба за будущее и достойное место в этом будущем.
Штаб-майор умолк, продолжая в глубокой задумчивости смотреть в окно, думая о чём-то своём, и, похоже, мысли эти ему совсем не нравились. Не нравились мне и мои собственные выводы из того, что наговорил Леонид Рашпиль. Пахло тут очень скверными перспективами. Вернее, не так. Тут или на самую вершину взлетишь, или в бездну с концами провалишься, унеся за собой многие миллионы тех, кто пошёл за мной. Чего-то среднего в данной задачке со многими неизвестными не предусматривается, и это пугало до дрожи в коленках.
— И как же такое стало возможно, что на периферии человеческой цивилизации смогли создать такой объект и изобрести столь прорывные технологии? — чтобы прервать затянувшееся молчание, создающее гнетущую атмосферу, задал я вопрос, даже не представляя себе, как теперь быть со всем этим взрывоопасным наследством ушедшей в небытие королевской династии.
В задумчивости пожевав губы, штаб-майор, не меняя позы, стал негромко отвечать:
— Допустим, королевство Лейрин не такие уж задворки человеческой цивилизации, оно твёрдо входит в полуядро и обладает довольно значительным интеллектуальным и природным ресурсным потенциалом, что и позволило совершить в тайне от всех столь огромный рывок, правда не доведённый до логического конца. Начиная этот проект, короли Лейрин сознательно не воспользовались услугами венчурных фондов и бизнес-ангелов, что и привело к столь грандиозному результату. Вся проблема, что теперь нам со всем этим делать. На этот вопрос даже Совет старейшин на Новой Москве точного ответа не знает, ожесточённые споры продолжаются по сей день, и ещё неизвестно, сколько это вообще будет продолжаться.
Да уж, ничего не скажешь, приятная перспективка, подумалось мне, они до сих пор бодаются между собой, а ждать их окончательного решения я больше не могу, надо работать уже здесь и сейчас, иначе трындец.
— Значит, на внешнем рынке продавать полученную антиматерию никак нельзя? — на всякий случай задал я уточняющий вопрос, в общем уже предполагая ответ, но для уточнения
