Пришлось самому вывести на свой тактический планшет то, что просматривал Енот, и внимательным образом вглядеться, а там действительно было на что посмотреть. Малыми группами по десять-пятнадцать человек на бронетехнике с эмблемами ферсианского подполья в Центральный округ двигались отряды со всех сторон. Они особо не скрывались, маскируясь под наши патрули, вот только амуниция выдавала их с головой, у нас в основной массе использовался стандарт Священного союза, правда значительно модифицированный, а они были облачены в защиту местного производства, серьёзно уступающую по тактико-техническим характеристикам. Эта защита отставала как минимум на поколение, а то и на два. Нет, конечно, они с этим вооружением способны были нанести серьёзный ущерб, но победить — определённо нет.
Неожиданно на планшете сработал сигнал оповещения, Иволгин срочно меня вызывал.
— Я вас слушаю, адмирал.
— Сир, спешу доложить, приближающийся флот оставил под охраной одного старенького крейсера два пассажирских лайнера и грузовые лихтеры и прямиком устремился к нашей системе, готовясь к бою. В зону действия минных полей и гончих торпед они войдут через сорок минут, а в зону прямого огневого контакта — примерно через час. Более точно сказать не могу, так как неизвестно, сколько времени им потребуется, чтобы преодолеть минные заграждения, — по-военному чётко доложил Иволгин и, с выжиданием посмотрев на меня, замер.
— Я жду от вас только победы, адмирал, — отозвался я и, пожелав ему успеха в бою, отключил связь и продолжил наблюдать за тем, как входят в Центральный округ отряды заговорщиков. Они продолжали входить и где-то через полчаса все втянулись в город и направились на стратегически важные объекты. Препятствий им никто не чинил, но наши отряды их скрытно сопровождали, находясь в некотором отделении, готовые в любой момент вступить с заговорщиками в прямой огневой контакт.
Так продолжалось ещё примерно пятнадцать минут, и тот отряд, который имел задачу блокировать нашу авиабазу, стал занимать позиции, готовясь открыть массированный ракетный обстрел взлётно-посадочной площадки. Наблюдая, как заговорщики подготавливают позиции, я краем глаза посматривал на Енота, ожидая, когда он отдаст команду на уничтожение, но он всё никак её не отдавал.
Прошло ещё пять минут, и противник открыл массированный огонь по взлётно-посадочной полосе, где стояли штурмовые глайдеры, и только после того, как некоторые ракеты попали по ним, я сообразил, что это муляжи, а не реальная боевая техника. Минуты три продолжался мощный обстрел, и наконец, Енот отдал команду, и среди вражеских позиций стали одни за другим взрываться заложенные заряды, и тут же заработали снайперские группы, точным огнём буквально выкашивая противника. Тот не выдержал, и началось паническое бегство, а следом за этим во всех частях Центрального округа начались боестолкновения, малые отряды, сгруппировавшиеся в четыре больших, попали в засады, и началось побоище. Бронетехника и самоходная артиллерия замерла, превратившись в груду бесполезного хлама, и пехота в панике заметалась, не зная, куда бежать, со всех сторон по ним вёлся прицельный огонь, от которого не было спасения.
— Енот, что там с тем типом, который заказал меня Зубцу? — как бы вскользь поинтересовался я, все так же продолжая безучастно смотреть побоище и одновременно краем глаза посматривая на своего начальника службы безопасности.
— Взяли его только что, да не одного, а с целым десятком очень даже любопытных типов, сейчас с ними разбираются, кто это такие, но судя по всему, довольно значимые персоны из различных аристократических кланов, имеющие интерес в вашей ликвидации, — пробубнил он и, оторвав взгляд от тактического планшета, заговорил вновь: — Сейчас их допросят, и мы начнём переходить к следующему этапу операции. Родовые замки герцогов и их вассалов будут к вечеру полностью блокированы, а затем взяты штурмом, и начнётся зачистка всей этой высокопородистой публики. Остальным кланам, кто хоть как-то причастен к заговору, также достанется на орехи, никто от возмездия не уйдёт.
— Вот и отлично, — с удовлетворением выдохнул я и заметил сигнал с видеокамеры, установленной в командном пункте флагмана нашего флота. Я вывел её на весь экран, на котором увидел, как вражеский флот нарвался на эшелонированное минное поле, а затем в дело вступили торпедные блоки, выпустив на волю самонаводящуюся смерть. Защитное поле многих кораблей, не выдержав нагрузок, сжалось, и обшивки стали разрываться, словно это был картон. Идущие следом за передовым отрядом два небольших авианосца застопорили ход и стали разворачиваться, стараясь не нарваться на минное поле, но уйти им не удалось, в борта обеих авиаматок врезались десятки гончих торпед, и одна из них ярко полыхнула, не оставив после себя ровным счётом ничего. Вторая же авиаматка замерла на месте, паря, словно самовар, — из всех щелей и пробоин травил воздух.
Взорвалось ещё несколько крейсеров с эсминцами, и только тогда адмирал Иволгин ввёл в бой свой флот. Первыми отстрелялись торпедоносцы, а за ними следом пошли эсминцы, а крейсера их прикрывали. Выпустил штурмовики и истребители наш единственный авианосец, противник дрогнул окончательно и попытался рвануть в разные стороны, но флот не позволил ему удрать и продолжил методичное избиение. Когда от флота вторжения осталось меньше половины, адмирал потребовал незамедлительной капитуляции, пригрозив, что в противном случае все корабли будут уничтожены.
Они сдались на милость победителя. Адмирал Иволгин в очередной раз продемонстрировал свой выдающийся талант флотоводца и выпустил абордажные партии, держа на постоянном прицеле оставшиеся в строю боевые корабли, большинство из которых были сильно повреждены. Не оставил он без внимания и два пассажирских лайнера с десятком грузовых лихтеров, послав за ними восемь эсминцев и один крейсер. Бой в космосе был фактически окончен, да и на земле подходил к логическому финалу.
Большинство комбатантов было уничтожено, а оставшиеся в живых бросали оружие и поднимали руки, сдаваясь нашим боевым отрядам. Ещё немного, и можно было приступать к зачистке территории от спрятавшихся и к сбору богатых трофеев, бронетехника и самоходная артиллерия нам пригодятся, да и снарягу куда-нибудь да используем по её прямому назначению. Нам всё пригодится, любая мелочь, когда ещё наладим полноценное военное производство…
— Что и требовалось доказать, — с полным удовлетворением проронил Енот, снимая нервное напряжение потиранием рук, и, помолчав несколько мгновений, произнёс: — Ржавый поднял в воздух нашу штурмовую авиацию и
