Студент неторопливо вышел вперед, расправил рукава и прочистил горло, а потом произнес:
– Защите нечего сказать суду. Свидетельства обвинения неоспоримы.
– Грешные императоры! – пробормотала Лилиан и взяла Хэсину за руку.
Хэсина закрыла глаза. У нее закружилась голова. Санцзинь знал, что все пойдет именно так, но она его не послушала. Голос брата звучал в ее ушах. Она и правда оказалась слишком наивной, хотя ей полагалось быть мудрой – ведь это она была старшей сестрой.
– Значит, супруга Фэй признает себя виновной в цареубийстве? – спросил председатель.
В один и тот же миг раздалось два голоса. Они произнесли разные слова, и в них прозвучали разные эмоции.
– Нет! – вскрикнул Жоу, и его боль, острая как стрела, пронзила Хэсине сердце.
– Да, – сказал представитель.
Хэсина зажмурилась еще сильнее, а Лилиан крепче сжала ее руку.
– Вы понимаете, что проиграете дело? – спросил председатель.
– Понимаю, – провозгласил студент голосом оперного певца. – Убийство короля затрагивает всех людей, живущих в Яне. Я не смею ставить свои интересы выше общественного блага.
Зал зааплодировал, словно он поступил благородно. Будто ради истины пожертвовал шансом получить допуск к основным экзаменам для поступления на государственную службу.
– Меня сейчас стошнит, – проговорила Лилиан.
Хэсина чувствовала себя не лучше. К ее горлу подступило содержимое завтрака (утром она съела немного маринованного дайкона), и она сглотнула слюну, а потом открыла глаза.
На платформу поднимался Акира.
– Хотите подвести итоги? – спросил председатель, оборачиваясь к Акире, который уже проходил сзади него.
– Да. – Акира скользнул мимо, словно хвост за котом, после чего похлопал председателя по спине. Зал ахнул. Председатель застыл, разинув рот. Он даже не помешал Акире, когда тот нагнулся через его плечо и показал на список свидетелей, который он сжимал в руке.
– Можно мне увидеть горничную, которая здесь упомянута?
Председатель захлопнул рот.
– Какая наглость! – вскрикнул он и, отпрыгнув в сторону, поправил свои одеяния.
– Я приму это за согласие.
Председатель что-то проворчал, потом махнул рукой в сторону дверей. Стражи открыли их, и в зал вошла женщина, одетая в кремово-серый рюцюнь. По манжетам ее рукавов, окрашенных в нежно-голубой цвет, можно было понять, что она прислуживает супруге Фэй в качестве придворной дамы. Легким, скользящим шагом она прошла по мосту и ступила за трибуну с высоко поднятой головой.
– Повторите ваши показания представителю обвинителя, – приказал председатель.
– Когда я прибиралась на туалетном столике госпожи четыре дня назад, я нашла ее пудреницу, – начала придворная дама. – Крышка была не закрыта. Я хотела закрутить ее, но вдруг поняла, что пудра в ней не того цвета.
– Как вы поняли, что пудра не того цвета? – спросил Акира, локтем опираясь на свидетельскую трибуну.
Женщина посмотрела на него, как на таракана, которого внезапно заметила в горшочке рисовой каши.
– Потому что она пользуется ей каждый день.
Акира жестом указал на Жоу.
– А ее сын может подтвердить ваши слова о цвете пудры?
– Мужчины не разбираются в таких вещах, – фыркнула придворная дама. – Сначала я подумала, что моя госпожа просто поменяла пудру, хоть это было и странно. Новая пудра не подходила к ее цвету кожи. Потом я услышала, что официальные лица из Совета расследований собирают информацию о подозрительных происшествиях. Я вспомнила о пудре и принесла баночку им.
– Очень разумный поступок, – сказал Акира. Придворная дама бросила на него злобный взгляд.
– Воздержитесь от комментариев, – недовольным голосом произнес председатель. – Вы можете лишь задавать вопросы.
– Хорошо. Подождите… Эм, прошу меня извинить. Я думаю, я понял. – Акира обернулся к придворной даме. – Прошу вас, не могли бы вы продолжить?
Лилиан чуть слышно фыркнула.
– Совет обратился к придворной врачевательнице, чтобы она изучила состав пудры, – чопорно проговорила придворная дама. – Она сказала, что это яд.
Зал разразился вскриками, а Хэсине показалось, что ее горло заполнилось битым стеклом. Она не всегда соглашалась с придворной врачевательницей, но не ставила под сомнение верность этой женщины. Раз она сказала, что пудра отравлена, значит, так оно и было. Конечно, этот яд не обязательно был связан с золотистым облачком газа из флакончика Хэсины. Конечно, его могли подбросить. Но все-таки это был яд. Акира надеялся найти несоответствия в уликах, но сам угодил в свою же ловушку.
– Можно мне взглянуть на эту пудреницу? – спросил Акира.
Прежде чем придворная дама успела ответить, председатель повернул голову в сторону королевской ложи.
– Моя королева, – произнес он. – Мне кажется, ваш представитель не понимает правил судебного слушания.
Затем он обернулся к Акире.
– Мальчик, твоя работа представлять королеву, и только королеву. Ты обличил убийцу и выиграл дело. В следующем году, когда начнутся предварительные испытания, ты сможешь…
– Председатель Лан. – Взгляды всех присутствовавших обратились к Хэсине. Она попыталась выдержать их и не съежиться, словно росток фасоли на жарком солнце. – Мой представитель имеет право изучить любую из представленных в списке улик.
В зале послышались перешептывания.
«Никто раньше такого не делал», – сказал вечером ранее Цайянь.
Но ведь убийство короля тоже расследовалось в первый раз за всю историю судебных слушаний.
И в первый раз в роли представителя выступал заключенный.
Хэсина поднялась на ноги. Все присутствовавшие в зале встали вместе с ней. Она представила, что эти люди – воины, которые шли за ней в бой. Хотя на самом деле они лишь следовали предписаниям этикета, она вобрала в себя ощущение единства, и оно наполнило ее силой.
– Дайте ему пудреницу, – приказала она председателю.
Председатель вытянул руку.
– Пудреницу!
Паж поднес Акире позолоченный поднос, на котором стояла маленькая керамическая баночка.
– У Благородной супруги есть другие баночки, похожие на эту? – спросил Акира, откручивая крышку.
– Нет. Это ее единственная пудреница.
Акира понюхал порошок, потом быстрым движением обмакнул в него палец.
– Кто сказал, что это яд?
– Я, – пробормотала придворная врачевательница, стоявшая за второй свидетельской трибуной.
– Не могли бы вы описать его свойства?
– Этот порошок получен из высушенного корня цзинь-со. – Судя по голосу врачевательницы, ей не терпелось вернуться в лазарет и заняться своими лечебными настойками. – Это растение цветет только в сухом и жарком климате. В нашем королевстве его можно найти лишь в нескольких областях, граничащих с Кендией. Если смешать этот порошок с жидкостью, он вызовет мгновенную, безболезненную смерть.
– А в сухом виде?
– Он не ядовит, но при длительном контакте с кожей может оставить ожоги. Так что я бы посоветовала вам вытереть палец.
«Послушайся ее!» – мысленно приказала Хэсина и почувствовала укол раздражения, когда он этого не сделал.
– Значит, это едкое вещество? – продолжил Акира.
– В высшей степени. Оно может даже обесцветить стекло.
Лилиан прорычала себе под нос что-то про Одиннадцать героев и их матерей. Хэсина не сделала то же самое лишь потому, что в ее легких не хватило на это воздуха.
Но Акира сохранял невозмутимый вид.
– У меня для вас задание, – сказал он, оборачиваясь к Жоу.
Жоу слегка позеленел.
– Для меня?
– Да, для вас. – В голосе Акиры прозвучали свирепые нотки, и зал мгновенно напрягся. – Принесите мне мусор из
