Они все засмеялись.
— Вот видишь? — сказал Мерик. — Даже ты понимаешь, какая это глупость.
— Не совсем так. У твоего появления здесь будет причина, Мерик. И важная причина. Ты — число в алгоритме. Может быть, тебе это не понять, но Робаут Жиллиман не любит оставлять что-либо на волю случая.
Они немного помолчали. Затем Мерик встал и бросил выкуренную папиросу в костер.
— Что ж, джентльмены, мне нужно отойти по одному делу. А потом, думаю, пора будет ложиться. С нетерпением жажду узнать, на каком же замечательном твердом пне мне предстоит не спать сегодня.
Он направился к краю скалы. Каменная площадка тянулась сорок метров, пока не обрывалась под острым углом. На верхней точке можно было уединиться и насладиться великолепным видом нижних склонов Фароса, спускающихся к долине.
Он постоял там немного, слушая доносящийся из горы плач сотинской музыки. Странным образом обработанный камень приглушал и усиливал музыку одновременно, лишая ее резкости и добавляя не поддающуюся определению мистичность. Мелодия была печальной, как почти вся сотинская музыка, и удачно сочеталась с багровым от шторма пейзажем. Одним из немногих стабильных огней в ночном небе был квадратик орбитальной платформы, сияющий прямо над головой. Рядом с ним сверкала одинокая звезда, такая яркая, что ее лучи плясали на волнах далекого моря. Это был Макрагг, освещенный чудными машинами горы. При взгляде на нее злобный шторм удивительным образом переставал пугать.
Мерик уже поворачивался в сторону костров, думая о ждущем его спальнике, когда заметил кое-что, и все мысли об отдыхе вылетели из головы.
В небе горели огни.
Он нахмурился. В сочинском небе почти два года не было видно звезд за пределами Ультрамара — только гневная бледно-красная завеса Гибельного шторма. И эти звезды двигались…
Он поспешил к товарищам. В лагере звезд видно не было, но он все равно пригнулся и сказал тихо, чтобы не поднимать панику:
— Дай мне свой бинокль, — обратился он к Вителлию.
— Да, пожалуйста. Зачем тебе?
— Кажется, у нас проблема.
— Что с тобой? — спросил Боларион. — Большого паука увидел?
Мерик так посмотрел на Болариона, что улыбка вмиг пропала с его лица.
— Вителлий, у нас запланированы какие-нибудь перемещения флота?
Тот пожал плечами:
— Насколько мне известно, нет.
— Флоты снабжения или легионерские? Тебе же сказали бы, если б ожидалось много кораблей?
— Никто ничего не говорил, — нахмурился Вителлий.
Тревога Мерика передалась остальным, и они внимательно слушали его торопливую речь:
— Вам троим надо на это взглянуть.
— Корабли появились? — спросил Говениск.
— Не говори так громко!
— Корабли все время прилетают и улетают, — сказал Боларион.
— Да, — ответил Мерик, — но не в таких количествах.
Он повел товарищей в сторону от костра. Те принялись тереть озябшие руки, но все жалобы прекратились, когда он указал наверх. По красноватому полотну шторма к орбитальной платформе настойчиво двигалось созвездие четко выстроенных огней.
— Да их десятки! — сказал Говениск.
— Они не следуют по нормальному курсу, — добавил Мерик и показал рукой. — Смотрите. Они приближаются к станции под углом. Это не стандартный вектор стыковки.
— Как ты можешь быть уверен? — возразил Боларион, но скорее для формальности. Размеры флота встревожили их всех.
— Вам это не кажется странным? — спросил Мерик.
— Проклятье, — сказал Вителлий. — Взвод! Потушить костры! — крикнул он. — К оружию!
Музыка замолкла. Солдаты принялись ворчать о бессмысленности учений и не в меру активных неместных офицеров, но затоптали костры, схватили экипировку и нырнули в укрытие. Последние угли погасли, и из леса хлынула тьма. Теперь только Гибельный шторм освещал площадку, делая окружающие листья красно-черными и блестящими. Они вызывали у Мерика ассоциации с кровью под лунным светом. Его охватило дурное предчувствие. Из леса что-то спрашивали.
— Огни в небе! Флот приближается, — сказал Вителлий. — Заткнитесь!
Огни пролетели по низкой орбите в призрачной тишине. Корабли поменьше ярко светились, отражая лучи зашедшего солнца. Капитальные корабли представляли собой маленькие, смутные пятна, ограниченные ходовыми огнями.
— Они идут слишком быстро для кораблей, которые собираются встать на якорь. Это скорость перехвата, — сказал Говениск.
Из Сотополиса послышался вой.
— Сирены, — заметил Вителлий.
Корабли пролетели прямо над их головами. Теперь они выглядели четче и представляли собой силуэты на фоне шторма.
Они скрылись за горой.
— Это же учения, да? — спросил Боларион.
— Посмотрите, что по воксу, — прошептал Вителлий.
Его мастер вокса опустился на колено, выполняя приказ. По площадке разнеслось резкое щелканье рычагов.
— Неактивен, сэр! — доложил он. — Сигнала нет. Подождите, там…
Из аппарата вдруг вырвался вопль.
— Крики? — спросил Говениск. На его лице ясно читался шок. — Это крики!
Мерик вопросительно посмотрел на Вителлия. Мучительные крики продолжали разноситься по лагерю.
— Выключите их! — приказал лейтенант, уловив смысл его взгляда.
Вопли замолкли.
Небо осветилось вспышками фальшивой грозы: легионерская платформа открыла огонь. Яркие точки ракет и мгновенно гаснущие линии лазеров с жутким молчанием рассекали пустоту над головой.
— Это не учения, — проговорил Мерик. — Это похоже на то, что случилось на Калте. Атака.
Корабли сбросили скорость и развернулись веером. За безумными взрывами боеголовок и аннигилирующего вещества следовали такие яркие вспышки щитов, что лес в эти мгновения отбрасывал резкие тени. От сил вторжения к станции устремлялись капли света.
— Почему платформа не отвечает? — спросил Боларион. — Флот таких размеров ее с неба сбросит.
— Там абордажный транспорт, — сказал Мерик. — Они хотят ее захватить.
— Кто «они»? — уточнил Говениск.
— Нам не об этом надо беспокоиться.
— И что же делать? — спросил Говениск.
Солдаты молча смотрели на них. Точки света уже подходили к станции с запада.
— Вот это правильный вопрос, — сказал Мерик.
— Надо спуститься на нижние склоны, — решительно заявил Вителлий. — Сотополис будут эвакуировать, и нам надо быть там, чтобы помочь населению.
— И своим семьям, — добавил Боларион.
Мерик кивнул:
— Скоропалительных решений лучше не принимать.
Десять минут спустя молчаливая колонна солдат исчезла в лесу, слушая, как гром предательства сотрясает небеса их мира, а в городе надрываются сирены.
Проведя в руках человека чуть больше века, Сота познакомилась с войной.
Часть вторая
Вторжение
Глава 14
Уроки на лету
Спуск
Леса Одессы
Истребители отделились от основной атакующей группы и погнались за «Громовым ястребом». Арк поднял рычаги управления двигателями, насколько это было возможно, и направил корабль прямо на планету, рассчитывая использовать ее гравитацию. Но «Ксифоны» как специализированные истребители обладали куда большей скоростью, чем десантно-штурмовой корабль, и нагоняли их ужасающе быстро.
Взрывы окружали «Громовой ястреб» со всех сторон. Арк бросился в серию неприятных уклоняющих маневров, от которых скаутов швыряло из стороны в сторону внутри фиксаторов.
— Тебекай, открывай огонь!
Скаут навел орудия корабля на перехватчиков, и кокпит осветили беззвучные вспышки, когда подкрыльные тяжелые болтеры развернулись назад и дали очередь по «Ксифонам».
— Не могу в них попасть!
— Их уничтожение — не основная практическая задача. Просто не давай им подобраться ближе.
— Они разделились, чтобы зайти с нескольких сторон, — сказал Тебекай.
Один перехватчик отстал, а остальные пронеслись мимо «Громового ястреба» на полной скорости и разошлись веером. Пролетев вперед с десяток километров, они развернулись для лобовой атаки, и
