Первые отряды гильдийцев уже миновали статую, и Фелиния подняла магнокуляры, чтобы разглядеть площадь получше. Гильдийцы по большей части шли, а не маршировали, а самые младшие из них бросали в толпу строго отсчитанные пригоршни шоканадных конфет. Корзины с конфетами несли их слуги — сами гильдийцы смеялись и махали зрителям рукой. Фелиния позволила им полсекунды триумфа и прошептала себе в воротник:
― Взорвать.
Из люмен–дерева вырвался огромный язык пламени. Металлическая колонна сломалась, дерево развернулось и медленно рухнуло вниз, как клоун, изображающий обморок. Фелиния улыбнулась, заметив, как темные человеческие силуэты разлетаются по сторонам. На один короткий миг Фелинию захлестнуло удовольствие, но тут же отпустило — вспышка взрыва почти сразу же сменилась языками пламени. Над площадью взметнулось облако пыли и гари, воздух наполнился криками.
Музыка умолкла.
Пылевое облако расползалось вниз по улице. Фелиния разочарованно нахмурилась, сообразив, что ничего не сумеет разглядеть сквозь эти мутные клубы.
Бронзовая статуя Коракса невидяще смотрела на разворачивающуюся катастрофу, не замечая ни изуродованных тел, ни давки, вспыхнувшей в запаниковавшей толпе. Не увидела она и женщину, вышедшую из офисного здания и скрывшуюся во время переполоха.
Вокруг места взрыва, сцепив между собой противоударные щиты, выстроились безликие солдаты из ударных отрядов.
Когда старший оперуполномоченный Диорддан Тенсат подошел к ним и остановился, солдаты не разомкнули щиты, продолжая упрямо смотреть куда–то вперед. Тенсат нахмурился.
Негромко выругавшись себе под нос, он выловил в карманах длинного пальто значок с двуглавым орлом, и поднял его, демонстрируя солдатам.
― Старший оперуполномоченный Диорддан Тенсат, ― представился он.
Из–за стены щитов показался командир отделения. Его высокий белый шлем был покрыт осыпавшейся пылью. Из связного аппарата командира выскочила линза–сканер на гибком кабеле. Тусклый лазерный свет заморгал, осветив значок, сканер считал голографические глифы, и в воздухе между двумя мужчинами на мгновение вспыхнул целый столбец отметок о полномочиях, и спустя пару мгновений сгинул прочь.
― Простите, что заставили ждать, сэр, но здесь необходимы серьезные меры безопасности.
Тенсат раздраженно фыркнул.
Командир ударной группы отошел в сторону, солдаты развели щиты, пропуская оперуполномоченного, и снова сплотили ряды за его спиной.
«Идиоты», подумал Тенсат, оглядываясь через плечо. Здесь все знали его в лицо, и уж тем более узнали его форму и значок.
Прокуратор механикум уже был здесь. Он парил над местом взрыва, подбирая обломки, которые чем–нибудь привлекали взгляд его многочисленных стеклянных глаз, и его грави–моторы негромко гудели. Его многосуставчатые конечности одна за другой шустро и слаженно хватали очередной осколок, и со стороны прокуратор походил на робота–сборщика или на паука, плетущего паутину.
Тенсат располагал лишь теми конечностями, с которыми родился. Он полагался только на традиционный способ передвижения — ноги, отталкивающиеся от земли, ― и потому ему приходилось обходить и перешагивать куски человеческой плоти, темнеющие на искореженном скалобетоне словно влажные алые цветы.
На один такой «цветок» он все–таки наступил, и тот прилип к подошве. Тенсат с руганью принялся стряхивать с ботинка останки какого–то бедолаги–гильдийца из низших слоев. Пока он воевал с ботинком, прокуратор заметил его и спустился вниз. Из выхлопных отверстий, прятавшихся под мантией представителя Механикум, исходил запах раскаленного металла.
― Старший оперуполномоченный Тенсат, вы наконец–то прибыли.
― Возникли небольшие сложности при пересечении кордона, ― буркнул тот.
― Они не пропускали вас? — безэмоционально спросил прокуратор. — Это же ваши собственные люди.
Прокуратор не имел ни пола, ни имени. Тенсат, честно говоря, даже не был уверен, что каждый раз встречался с одной и той же личностью, поэтому называл это существо просто «прокуратор». Синтетический голос существа был начисто лишен любых эмоций, и совершенно невозможно было определить, о чем оно думает. Тенсат ненавидел работать с Механикум. В разговоры с ними невозможно было вкладывать никакой подтекст — хуже было только общение по вокс–сообщениям. Однажды Тенсат не выдержал и настроил воспроизведение сообщений прокуратора самодовольным и властным тоном. Теперь форма и содержание сообщений полностью гармонировали.
― Они просто играли на публику, заставляя меня светить документами, ― проговорил Тенсат. Теперь, когда его организацию критиковал кто–то со стороны, он встал на ее защиту.
― Место надежно закрыто от посторонних. Это хорошие сведения, — пока шел разговор, прокуратор продолжал методично ковырять землю. Он был здесь без свиты, но вокруг него роились сервочерепа–помощники. Тенсат был один — он предпочитал работать в одиночку и был бы куда больше доволен, если бы и прокуратор не мешался под ногами, но обстоятельства, в которых оказалось правительство, требовали сотрудничества с Механикум.
― Слишком мало, слишком поздно, ― пробормотал Тенсат. — И где были эти охранники, когда рванула чертова бомба?
― За час до парада эту территорию осматривали, ― ответил прокуратор. — Ничего не нашли.
― Насколько тщательно смотрели? — вскинулся Тенсат.
― Осмотром занимались ваши люди, а не мои.
Тенсат покачал головой. Он поднял повыше воротник длинного пальто и снова оглядел площадь. Электричество в этом секторе было отключено, а работники ближайшей мануфактуры эвакуированы. Без постоянного потока тепла, исходящего от киаварских заводов, город снова начал затягивать естественный холод.
― Бомба была в люмен–дереве, ― проговорил Тенсат и указал рукой туда, где раньше возвышалась сияющая конструкция.
― Вывод очевидный, но верный, ― ответил прокуратор.
― А разве его не проверяли вместе с остальными местами?
― Напоминаю вам мой предыдущий комментарий, старший оперуполномоченный.
― Так его проверяли или нет?
― Подтверждаю.
― И насколько внимательно? — Тенсат окинул площадь взглядом. — Император милосердный, сколько же разрушений… Это была взрывчатка военного образца, не иначе.
В черепе прокуратора что–то щелкнуло.
― Согласно записям городских когитаторов, последний раз заслонку открывали семнадцать дней, четыре часа и двенадцать минут назад, во время планового осмотра. Я предполагаю, что устройство было установлено после этого.
― Сенсоры можно обмануть.
― Ваших людей тоже, ― ответил прокуратор.
Тенсат раздраженно нахмурился, уворачиваясь от пролетающего мимо сервочерепа. В изящных металлических челюстях, заменивших человеческий рот с языком, сервочереп тащил окровавленный пакетик для образцов.
Тенсат пробрался поближе к краю воронки. Основание люмен–дерева разорвало взрывом на куски, в земле осталась только дыра в два метра глубиной, резко расширяющаяся к краям. Вокруг дыры аккуратными кругами лежали обугленные обломки и осколки крупного щебня. У самой ямы камень перемололо в крошку, а дальше валялись более крупные куски. Взрывная волна вывернула целые плиты скалобетона, затем от точки взрыва разлетелись обломки размером с кулак, а еще дальше, на фасадах зданий вокруг
