назад, знала, что я был искренним, и она не хотела бы быть подверженной охватившим ее
страху и тревоге за будущее, чтобы осознать, что ей следовало сказать «да».
Она хотела сказать «да». Да – браку, детям, всему.
Это письмо спасло меня той ночью и спасало каждой следующей. Ее красивые, простые, нежные слова проложили свой путь глубоко в мою душу и продолжают там
расцветать.
— Это выглядит знакомо, — произносит Вера, возвращая к себе мое внимание. Она
смотрит на придорожный знак, указывающий оставшееся расстояние до Саламанки. — Я
была здесь раньше.
Так и есть, но я не отвечаю.
Тем не менее, по прошествии еще одного часа она начинает ерзать на сидении, ее
глаза расширяются и загораются.
— О, Боже мой, — говорит она, — я знаю, куда ты меня везешь.
— Долго же ты соображала, — бросаю ей с улыбкой.
— Лучше поздно, чем никогда, — реагирует она. — Акантиладо! — Затем ее глаза
темнеют, а лицо мрачнеет. — Мы едем в Лас Палабрас?
Я киваю.
— Мы останавливаемся в том же отеле, в котором были во время программы, но
они не проводят здесь курсы в этом году. У нас не будет необходимости видеть ни одного
из придурков, позволивших тебе уйти, не волнуйся об этом. Здесь только я и ты.
— Два года спустя, — добавляет она. — Два года спустя.
Вскоре я уже направляю машину по холму к рецепции и коттеджам, и миллионы
воспоминаний ударяют мне прямо в лицо. Я вспоминаю нас, идущих от автобуса, нервные
взгляды, которые я продолжаю бросать в ее сторону, то, как она поначалу заставляла мое
тело чувствовать себя живым, какую опасность она собой представляла. Сейчас же я
смотрю на нее, сидящую на пассажирском сидении, она более не опасна, а я больше не
нервничаю, но она все еще заставляет меня чувствовать себя настолько живым, как
никогда.
— Нам нужно зарегистрироваться? — спрашиваю ее со слегка трепещущим
сердцем. Ладно, возможно, я немного нервничаю из-за всего этого.
Она кивает, выглядя недоуменно, возможно, по причине тех же воспоминаний, что
обуревают меня. Мы прошли к стойке регистрации, за которой в этот раз работали другие
люди. Они очень дружелюбные и приятные, и, несмотря на то, что все выглядит так же, постояльцы в этот раз – это семьи и пары, и от этого восприятие отеля совсем другое.
Он знаком, но изменился, в точности, как и мы.
Мы заносим наши сумки в номер, и я борюсь с искушением бросить Веру на
кровать и быть с ней. Это, несомненно, поможет мне побороть нервозность, но есть кое-
что еще, что должно произойти в первую очередь.
— Ты хочешь пойти прогуляться? — интересуюсь у Веры после того, как она
освежилась. Я протягиваю ей руку, и она берет ее с веселой улыбкой на губах.
— Почему бы и нет? Это было бы здорово, — отвечает она.
Она выглядит настолько потрясающе, что мое сердце разгоняется буквально за
пару ударов.
Мы выходим из отеля рука об руку. Весенний воздух теплый, но пропитан
свежестью и пахнет восхитительными ароматами полевых цветов. Я глубоко вдыхаю, наполняя свои легкие ясностью и силой, и веду ее вниз по склону по направлению к
дороге.
— Мы идем туда, куда я думаю? — спрашивает она, ее глаза мерцают.
Я лишь поглаживаю ее спину и веду от дороги к полю. Там, за забором, есть полоса
золотой травы под голубым небом и в центре всего этого дерево, под которым мы впервые
занимались любовью.
Мы идем по траве, рука в руке, моя хватка усиливается, а дыхание становится
прерывистее. Из травы поднимаются бабочки и кружат вокруг нас, и у меня такое
ощущение, что природа в сговоре со мной.
Мы стоим под деревом. Над нами простирается навес из зеленых листьев, а место
под ногами такое же заросшее и дикое, как и прежде. Все вокруг нас удивительное: голубое небо, золотые склоны, усеянные старинными каменными домами и квадратами
фермерских полей. Птицы перекликаются между собой из травы, где-то неподалеку
стрекочут цикады.
Я поворачиваюсь и смотрю вниз на Веру и у меня такое ощущение, что я упаду в
обморок. Она настолько красивая и замечательная, что мне кажется, я ее не заслуживаю.
Но раз уж мне выпал шанс сделать ее своей навсегда, я им воспользуюсь.
Снова.
Я прочищаю горло, кладу руку ей на щеку и пристально смотрю на нее.
— Вера, — начинаю я, — два года назад я увидел тебя в автобусе... и ты изменила
всю мою жизнь. Два года назад твоя потрясающая улыбка, прекрасный дух, необузданная
великолепная душа отправили меня в путешествие, в которое я и не думал когда-нибудь
отправиться. Ты переворачивала мой мир снова и снова, я не мог понять, какой путь
выбрать, но точно знал, что ты поможешь мне выйти на свет из моего холодного, черно-
белого, пустого мира в твой, наш, мир, горячий и полный красок. Ты открыла мои глаза и
сердце. Ты сделала меня лучшим человеком, более усовершенствованной личностью. Ты
заставила меня понять, что хотя любовь иногда и может победить все, она также может
покорить тебя. Ты покорила меня, Вера, и я навсегда твой.
Я судорожно вдыхаю, сжимаю ее руку и опускаюсь на одно колено.
— Ты станешь навсегда моей?
Ее глаза расширяются, и она быстро моргает, когда я достаю из кармана пиджака
маленькую бархатную коробочку. Трясущейся рукой я открываю крышку, и ее взору
предстает серебристое кольцо с аметистом и бриллиантом, которое мне помогла выбрать
Лючия пару недель назад. Оно сияет и переливается, редкое и благородное, как сама Вера.
— Вера, ты выйдешь за меня замуж? — спрашиваю и задерживаю дыхание, потому
что если она откажет, я не уверен в том, что снова захочу дышать.
Она выглядит ошеломленной, онемевшей на пару мгновений, и я чувствую, что
могу умереть. Но затем она быстро кивает, а на глазах появляются слезы, при этом она
широко улыбается, так красиво, что это останавливает мое дыхание.
— Si, — отвечает она и хихикает. — Да, да, да, да, да!
Мое сердце взрывается, когда я пытаюсь достать кольцо из коробочки и мне, наконец, удается надеть его ей на палец. Мы оба недолго любуемся ее тонкой ручкой с
кольцом — оно выглядит так, будто было изготовлено именно для нее — прежде, чем я
опускаю ее на траву рядом с собой.
Я беру ее лицо в руки и испускаю восторженный крик. Я целую ее губы, ее нос, щеки, макушку головы и подтягиваю ее к себе, обнимая. Я смеюсь, я радуюсь, как и она.
— Ты собираешься стать моей женой, — говорю я, нюхая ее шею.
— Ты будешь моим мужем, — отвечает она, тоже смеясь. — Ох, я так боялась, что
упустила свой шанс, и ты никогда не спросишь меня снова.
Я наклоняюсь и целую слезу, скатившуюся по ее щеке.
—
