Не помню, чья была идея устроить запись на улице. Джонно? Там еще как раз оказался Билли Томас со своей камерой, так что, может, он и предложил. Но вышло потрясающе. Мы вытащили все инструменты в сад, если его можно так называть. Там все напрочь заросло: повсюду буйное цветение, розы карабкаются по стенам, деревьев не видно за глицинией, желтая примула ковром. Лесли все дивилась, что цветы не по сезону, хотя вид был чудесный. В воздухе аромат роз и гашиша – Джулиан распотрошил свою волшебную шкатулку. Трава по щиколотку, над ней пляшут бабочки и кузнечики. Птички туда-сюда порхают, а в небесах кружит дежурный ястреб. Рай, да и только.
Там мы и расположились, в самом сердце английской сельской глубинки. Том зарулил на грузовике прямо в сад, протянул по траве кабели, подключился к электросети в особняке и обеспечил нас розетками и микрофонами.
Не помню, откуда взялся Билли, но он нам здорово помог с оборудованием. Мы еще смеялись, что пора его назначить штатным механиком. Я не сразу сообразил, что у него есть камера.
Качество, конечно, не всегда дотягивало до уровня стационарной студии. Но, повторюсь, мы рассчитывали к концу лета сделать профессиональный мастеринг. А пока просто кайфовали, устроили передвижке Тома пробный забег. На записи слышно, что мы на воздухе: ветер шуршит в высокой траве, пчелки жужжат, чирикают корольки… Разок даже самолет над нами пролетел, тоже отметился.
Могло бы ничего не получиться, но вышло совсем наоборот. Всё живьем, в основном с первого подхода. «Распростертое утро» Джулиан все же продублировал. Уж такой он перфекционист.
По-любому отличный выдался денек. Погода, настроение. Новый материал не успел приесться, и мы не могли наиграться.
Том был в ударе, он тем летом прогремел с «Девчонкой про запас» от Bullfrogs. Всего один классный хит, и они сразу взлетели. Брякнул нам с утра и велел дома сидеть, ждать сюрприза. И не обманул: сюрприз еще тот вышел.
Лесли
Волшебный был день. Я курнула с Джулианом, и тут Джонно заявился с новостью:
– Том звонил. Сказал, через пару часов приедет с сюрпризом. Джулиан, тебя особо касается, не смойся. Проследи за ним, Лес.
Джонно побежал сообщать остальным, а я повернулась к Джулиану:
– Какой сюрприз, как думаешь?
Он пожал плечами:
– Наркота?
Я только засмеялась. От Тома наркоты ни в жизнь не дождешься. Хоть миллион лет жди. Он и сам мог курнуть, и я точно знаю, что однажды он закинулся кислотой, потому что дело при мне было. Но чего покрепче Том не допускал, слишком боялся возможного скандала. В фолк-тусовке особенных проблем с наркотиками нет, разве что в Шотландии. Глазго – место суровое, там карьеры рушились только так. Пара затяжек – и загремишь на год за решетку. В те дни Том только начинал как продюсер и просто не мог себе позволить потерять музыканта, особенно после трагедии с Арианной. Нам всем этого надолго хватило, чтобы не рыпаться.
Так что Джулиан скорее выдавал желаемое за действительное. У него был свой запас гашиша в эмалированной серебряной шкатулочке размером с ладонь. Прелестная вещица, будто прямиком из средневекового замка, – понятия не имею, где он ее раздобыл. Внутри Джулиан прятал камушек гаша и отколупывал от него кусочки перочинным ножиком. Крышку шкатулки украшал потрясающий узор: деревце с тщательно выписанной листвой – множество крохотных дубовых листочков, зеленых, желтых и золотых, на золотистых веточках толщиной с травинку, а сквозь них проглядывает пронзительно-голубое небо.
Но что самое замечательное, среди ветвей примостилась малюсенькая, с ноготок мизинца, птичка. Каждое перышко отблескивает изумрудными, рубиновыми и золотыми крапинками; крошечный золотой клювик и сапфировые глазки.
То есть только один глазик: голова повернута набок. Но зрачок сделан из настоящего сапфира, тут я уверена. Когда глаз ловил луч света, птичка как будто подмигивала.
Стоила эта коробочка, должно быть, больше, чем мы всем скопом зарабатывали за год. Сколько я ни спрашивала у Джулиана, откуда у него такое сокровище, он уклонялся от ответа. Только однажды обмолвился:
– Кто-то подарил. – А когда я стала допытываться, кто именно, заявил: – Не помню.
Будто можно забыть, от кого получил такой подарок. Потом он как-то ляпнул, что шкатулка досталась ему по наследству. По случаю я поинтересовалась у его матери, но та только вылупилась на меня:
– Ювелирная шкатулка? Я бы наверняка знала. Да и откуда бы такое наследство?
Эштон
Помню ту коробочку. Он в ней дурь держал. Таблетки, травку, что там у него водилось. Я даже в Интернете однажды глянул по приколу. Такие эмали датируют четырнадцатым веком. Думаю, он ее откопал в Уайлдинг-холле и прикарманил.
Мы там, бывало, шутили про зарытые клады, Грааль и Экскалибур. Но всерьез искать не пытались. Пару раз мы с Джонно сунулись в старое крыло. Там был потайной ход на следующий этаж – видимо, убежище католических священников времен гонений. Мы его обнаружили случайно, когда пытались вытащить наружу шкаф в одной из спален. В этот крысиный лаз, пожалуй, дет двести никто не совался. Пришлось минут десять топать в полной темноте: фонарик-то у нас был, но батарейки быстро сели. Джонно застремался, и мы повернули назад. Я хотел идти дальше, но он дико боялся заблудиться во мраке.
Потом я пару раз пытался отыскать тот коридор, но ничего не вышло. Не мог вспомнить, из какой спальни он ведет. Каждую проверил, но ни одна не подходила.
Джонно
Сперва я сообщил Лес и Джулиану, потом всем остальным. Никто не знал, что у Тома на уме, но когда Джулиан вытащил свою табакерку, гадать перестали. Уилл сварганил завтрак, и мы все вместе уселись за большой кухонный стол. Редкий случай: обычно мы ели порознь. Но в тот день было весело. Шутили, смеялись. Открыли окно, и солнце согрело каменный пол. Я всегда босиком бегал, так что хорошо помню.
Помню и как передвижная студия приехала. «Форд-транзит», вроде фургона молочника. Оттуда выпрыгнул Том, а за ним этот юноша. Крепкий такой, коренастый, румяный, в рабочем прикиде: спецовка и парусиновые штаны.
«Ах ты, сладкий», – подумал я. Помоложе меня, лет шестнадцать. Оказалось, внук Сайласа Томаса. Том позвал его таскать багаж и аппаратуру. Повезло, что паренек подвернулся ему под руку. И мне повезло, хотя по совсем другой причине.
Билли Томас, фотограф
Сайлас Томас мне дедушка. У родителей ферма по соседству. Вообще-то теперь, когда дед умер, оба хозяйства объединились. Я там больше не живу, но у нас с партнером домик неподалеку, ездим иногда к мамуле в гости. Отец десять уж лет как помер. А когда Сайлас – не помню точно. Я об те поры сбежал из дому. Может, лет пять-шесть спустя? Или
