– Вы, вижу, проснулись, – сказал он. – Тогда идите, пожалуйста, наверх и ложитесь спать. Утром нам надо встать очень рано.
– Мы только хотим попрощаться со змеями, – сказал Клаус.
Но мистер По покачал головой.
– Вы будете мешать Брюсу, – ответил он. – Плюс я полагал, что ни один из вас больше никогда не захочет увидеть змею.
Бодлеровские сироты переглянулись и вздохнули. Все в мире казалось им неправильным. Неправильно, что Дядя Монти умер. Неправильно, что Графу Олафу и крюкастому удалось бежать. Неправильно, что Брюс думает о Монти как о человеке с глупым именем, а не как о блестящем ученом. Неправильно полагать, что дети больше никогда не захотят увидеть змею. Змеи и сам Змеиный Зал – вот все, что осталось им на память о нескольких счастливых днях, проведенных в этом доме, тех немногих счастливых днях, которые выпали на их долю после гибели родителей. Но даже при том, что они понимали: мистер По никогда не позволит им жить с рептилиями одним, – было очень неправильно расстаться с ними не попрощавшись.
Махнув рукой на инструкции мистера По, Вайолет, Клаус и Солнышко бросились к входной двери, где мужчины в комбинезонах грузили клетки в фургон с надписью «Герпетологическое общество» на задних дверцах. Светила полная луна, и ее свет отражался на стеклянных стенах Змеиного Зала, как огромный драгоценный камень, излучающий яркое-яркое сияние, – возможно, бриллиант. Когда Брюс употребил слово «блестящий» применительно к Дяде Монти, он имел в виду «известный своим умом или познаниями». Но когда это слово употребили дети – и когда они думали о нем теперь, глядя на сверкающий в лунном свете Змеиный Зал, – оно означало нечто гораздо большее. Оно означало, что даже в их нынешних печальных обстоятельствах, даже в череде несчастий, которые будут их преследовать на протяжении всей жизни, Дядя Монти и его доброта будут сиять в их памяти. Дядя Монти был блестящим, и время, что они провели с ним, было блестящим. Брюс и его люди из Герпетологического общества могли рассеять коллекцию Дяди Монти, но никто никогда не смог бы рассеять в памяти Бодлеров его светлый образ.
«До свидания!» – кричали они, когда клетку с Невероятно Смертоносной Гадюкой грузили в фургон. «До свидания! До свидания!» – кричали они, и хотя Гадюка была задушевной подругой только Солнышка, Вайолет и Клаус плакали вместе с сестрой. А когда Невероятно Смертоносная Гадюка посмотрела на них, они увидели, что она тоже плачет и из ее зеленых глаз падают крохотные блестящие слезинки. Гадюка тоже была блестящей, дети посмотрели друг на друга и увидели свои собственные слезы, увидели, как они блестят.
– Ты проявил блестящие способности, – шепнула Вайолет Клаусу, – собрав информацию про Мамбу дю Маль.
– Ты проявила блестящую находчивость, – шепнул Клаус Вайолет, – добыв улики из чемодана Стефано.
– Блестяще! – снова сказала Солнышко, и Вайолет с Клаусом обняли свою маленькую сестренку. Даже младшая Бодлер проявила блестящую сноровку, вместе с Невероятно Смертоносной Гадюкой отвлекая взрослых.
– До свидания, до свидания! – кричали блестящие Бодлеры, маша руками рептилиям Дяди Монти. Они стояли в лунном свете и продолжали махать руками, даже когда Брюс захлопнул дверцы фургона, даже когда фургон миновал кусты в виде змей и покатил по подъездной дороге к Паршивой Тропе, даже когда он свернул за угол и скрылся в темноте.
Моему любезному издателю
Я пишу вам с берегов озера Лакримозе, где исследую развалины дома Тети Жозефины, чтобы до конца понять, что здесь произошло после прибытия бодлеровских сирот.
Пожалуйста, в ближайшую среду пополудни зайдите в ресторан «Кафка» и закажите самому высокому дежурному официанту горшочек жасминного чая. В том случае, если мои враги не преуспели в своих намерениях, вместо чая он принесет вам конверт. В конверте вы найдете мое описание этих ужасающих событий под названием «Огромное окно», а также набросок Гиблой Пещеры, мешочек битого стекла и меню ресторана «Озабоченный клоун».
Там же будет находиться пробирка с 1 (одной) озерной пиявкой, так что мистер Хелквист сможет нарисовать точную иллюстрацию. Пробирку не открывать Ни При Каких Обстоятельствах.
Помните, вы моя последняя надежда на то, что о бодлеровских сиротах будет наконец рассказано широкой публике.
Со всем подобающим почтением,
Лемони СникетОгромное окно
Перевод Н. Рахмановой
Посвящается Беатрис
Лучше бы ты была жива и здорова.
Дорогой читатель!
Если вы ничего не читали о бодлеровских сиротах, то, прежде чем прочесть хотя бы еще одну фразу, узнайте: Вайолет, Клаус и Солнышко – дети добросердечные и смышленые, но жизнь их, как ни печально, полна невезения и несчастий. Все истории, рассказанные о них, исключительно грустные и мучительные, но та, которую вы держите в руках сейчас, возможно, худшая из них.
Если вам не под силу читать повесть, в которой фигурируют ураган, сигнал бедствия, голодные пиявки, холодный огуречный суп, отъявленный негодяй, кукла по имени Красотка Пенни, то чтение этой книги может повергнуть вас в глубокое уныние.
Я буду продолжать регистрировать все трагические события, раз уж я взялся за это дело. Но вы решайте сами: способны ли вы до конца вынести эту безотрадную историю.
Со всем подобающим почтением,
Лемони СникетГлава первая
Если бы вы мало что знали о жизни бодлеровских сирот, то, увидев их сидящими на чемоданах на Дамокловой пристани, могли бы решить, будто им предстоит увлекательное приключение. Ведь они только что сошли с Хлипкого парома, который перевез их через озеро Лакримозе, с тем чтобы они поселились у Тети Жозефины, а в большинстве случаев такая ситуация обещает исключительно интересное времяпрепровождение.
Ну и, конечно, вы бы жестоко ошиблись. Хотя Вайолет, Клаусу и Солнышку Бодлер в самом деле предстояло пережить захватывающие, незабываемые события, впечатления их будут совсем не похожи на те, которые возникают, когда, скажем, гадалка предсказывает вам судьбу или когда попадаешь на родео. Их приключения будут такими же захватывающими и незабываемыми, как если бы ночью по колючему кустарнику за вами гнался оборотень, а вокруг не нашлось бы никого, кто мог бы помочь. Если вам нравится читать про беспримерно веселое времяпрепровождение, то с сожалением должен сообщить, что вы, безусловно, взялись не за ту книгу. Ибо Бодлерам за их полную мрака и несчастий жизнь веселых минут выпадало мало. Жуткое дело эта их новая беда, настолько жуткое, что я с трудом заставляю себя писать об этом. Так что если вам неохота читать про трагическое и печальное, сейчас у вас есть последний шанс закрыть книгу именно на этом месте, ибо несчастья у бодлеровских сирот начинаются уже в следующем абзаце.
– Смотрите, что у меня для вас есть, – сказал мистер По, улыбаясь во весь рот и показывая маленький бумажный мешочек, –
