– Каюн! – закончила Солнышко, и Вайолет немедленно перевела: «Вот почему мы выбрали этот город – мы надеялись раскрыть тайну букв «Г. П. В.», спасти тройняшек Квегмайр и раз и навсегда победить Графа Олафа».
Гектор вздохнул.
– Да, вы и впрямь прошли через тяжелые испытания, – сказал он, имея в виду «уйму неприятностей, причиной которых в большинстве случаев был Граф Олаф». Он с минуту помолчал и всмотрелся по очереди в каждого Бодлера. – Вы все трое очень храбрые, и я сделаю все, чтобы вам жилось у меня хорошо. Но должен вам сказать, что, по моему мнению, вы зашли в тупик.
– Как это? – спросил Клаус.
– Не хотелось бы, конечно, добавлять неприятных вестей ко всем ужасам, которые вы мне нарассказали, – ответил Гектор, – но мне думается, буквы, которые вам сообщили Квегмайры, и начальные буквы этого города – чистое совпадение. Как я уже говорил, наш городок более трехсот лет носит название Г. П. В. За это время тут мало что изменилось. Вороны всегда устраивались на одних и тех же местах. Собрания Совета старейшин всегда происходили каждый день в одно и то же время. До меня мастером на все руки был мой отец, а до него – его отец, и так далее и так далее. Единственная здесь новинка – это вы, дети, и новый Птичий Фонтан, который мы с вами завтра будем чистить. Ума не приложу, что этот город может иметь общего с тайной, которую раскрыли Квегмайры.
Бодлеры в расстройстве поглядели друг на друга.
– Поджик? – с огорчением произнесла Солнышко. Она хотела сказать нечто вроде: «Так что же, мы приехали сюда зря?», но Вайолет перевела ее слова по-другому:
– Сестра хочет сказать, что очень огорчительно оказаться не там, где надо.
– Мы очень беспокоимся за наших друзей, – добавил Клаус, – и не хотим отказываться от наших поисков.
– Отказываться? – переспросил Гектор. – Кто говорит о том, чтобы отказываться? Только потому, что у города неподходящее название, не значит, что вы попали не туда. Работы у нас, конечно, масса, но в свободное время мы можем попытаться выяснить, где Дункан с Айседорой. Я, правда, простой работник, а не детектив, но я попробую вам помочь как могу. Только мы должны быть очень осторожны. У Совета старейшин столько правил – что ни сделай, обязательно какое-нибудь нарушишь.
– А зачем им так много правил? – поинтересовалась Вайолет.
– Зачем вообще существует много правил? – Гектор пожал плечами. – Наверно, чтобы легче распоряжаться людьми. Благодаря всем этим правилам Совет старейшин может указывать жителям, что носить, что говорить, что есть и даже что строить. К примеру, правило номер шестьдесят семь категорически запрещает горожанам производить любые механические приспособления или пользоваться ими.
– Значит, и я не имею права изобретать и применять механические приспособления? – огорчилась Вайолет. – Ведь теперь, когда город стал нашим опекуном, мы тоже являемся гражданами Г. П. В.?
– Боюсь, что да, – ответил Гектор. – Вам придется соблюдать правило номер шестьдесят семь, а также все остальные.
– Но Вайолет – изобретатель! – воскликнул Клаус. – Для нее механические приспособления чрезвычайно важны!
– Ах так? – Гектор слегка улыбнулся. – В таком случае, Вайолет, ты можешь оказать мне неоценимую помощь. – Он остановился и оглядел улицу с таким видом, точно она кишела шпионами, а не была абсолютно пустынна. – Ты умеешь хранить секреты?
– Да, – ответила Вайолет.
Гектор еще раз оглядел улицу, потом нагнулся и заговорил очень тихим голосом:
– Когда Совет старейшин придумал правило номер шестьдесят семь, мне велели уничтожить все изобретательские материалы в городе.
– А вы что на это сказали? – спросил Клаус.
– Ничего не сказал, – признался Гектор и завернул еще за один угол. – Вы же знаете, я робею, пока нахожусь в ратуше. Но вот что я сделал: я собрал все материалы и спрятал их у себя в сарае, который служит мне чем-то вроде изобретательской мастерской.
– Мне всегда хотелось иметь мастерскую, – проговорила Вайолет. Не отдавая себе в этом отчета, она полезла в карман, достала ленту и начала завязывать волосы, чтобы они не лезли в глаза, как будто уже что-то изобретала, а не просто разговаривала про изобретения. – Что вы успели изобрести, Гектор?
– Ну, кое-какие мелочи. Но у меня есть грандиозный проект, и он близится к завершению. Я строю автономный летучий дом, основанный на принципе нагретого воздуха.
– Нибдес? – задала вопрос Солнышко. Она имела в виду: «Не объясните ли это поподробнее?»
Но Гектор не нуждался ни в чьих просьбах, он готов был говорить о своем изобретении не останавливаясь.
– Не знаю, приходилось ли вам подниматься на воздушном шаре, наполненном нагретым воздухом, – сказал он. – Это очень увлекательно. Вы стоите в большой корзине, над головой у вас громадный шар, а под вами простирается вся местность, точно гигантская простыня. Нечто потрясающее! Так вот, мое изобретение – тот же воздушный шар, только гораздо больше. Вместо одной громадной корзины у меня двенадцать, соединенных друг с другом, а наверху – несколько шаров с нагретым воздухом. Каждая корзина – это отдельная комната, так что в целом получается летучий дом. Он абсолютно автономен, стоит подняться вверх – и вам больше не нужно опускаться вниз. В сущности, если аппарат будет действовать исправно, опуститься на землю будет и невозможно. По идее двигатель должен работать больше ста лет, а одну, самую вместительную, корзину я постепенно наполню едой, напитками, одеждой и книгами. Как только все будет завершено, я улечу из Г. П. В., подальше от Совета старейшин, от всего, что заставляет меня робеть, и стану вечно жить в небе.
– Да, похоже, это чудесное изобретение, – заметила Вайолет. – А как же вам удалось сделать двигатель автономным?
– Н-да, тут как раз есть проблемы, – признался Гектор. – Но возможно, когда вы взглянете
