Глава восьмая
БОЛЬНИЦЫ этой нынче не существует, и вряд ли ее отстроят заново. Если захотите посетить ее, придется сперва убедить какого-нибудь фермера дать вам взаймы мула, поскольку никто в округе не согласится подойти к развалинам ближе чем на двенадцать миль. И как только вы побываете там сами, вы вряд ли этих людей осудите. Немногие уцелевшие останки здания облеплены густой и колючей разновидностью плюща под названием «кудзу», из-за чего трудно вообразить, как выглядела больница в то время, когда Бодлеры прибыли туда в фургоне Г. П. В. Запутанные схемы помещений на стенах вдоль провисших лестниц изгрызли мыши, и теперь уже не представить, какие мучения доставляло путешествие по больничному лабиринту. И система внутренней связи давно разрушилась, лишь кое-где среди покрытых золой развалин валяются квадратные динамики. Поэтому невозможно уразуметь, в какой ужас повергло Клауса и Солнышко последнее объявление Маттатиаса.
– Внимание! Внимание! Говорит Маттатиас, зав человеческими ресурсами. Я отменяю дальнейшее инспектирование. Мы нашли то, что хотели. – Последовала пауза. Маттатиас отодвинулся от микрофона, и напряженно вслушивавшиеся Клаус и Солнышко разобрали слабые звуки торжествующего визгливого смеха зава человеческими ресурсами. – Извините, – продолжал тот, когда приступ смеха окончился. – Продолжаю. Пожалуйста, имейте в виду, что в больнице замечены двое из трех убийц – Клаус и Сол… то есть Клайд и Сьюзи Бодлер. Если увидите детей, чьи лица вам знакомы по «Дейли пунктилио», пожалуйста, хватайте их и уведомьте полицию.
Маттатиас замолчал и опять принялся хихикать. Дети услышали шепот Эсме Скволор: «Любимый, ты забыл выключить микрофон». После чего раздался щелчок и все стихло.
– Они ее поймали, – сказал Клаус.
Солнце уже взошло, и в недостроенной части больницы стало не так холодно, но среднего Бодлера все равно била дрожь.
– Это и имел в виду Маттатиас: они нашли то, что искали…
– Опасность, – мрачно проронила Солнышко.
– Да, Вайолет в опасности, – подтвердил Клаус. – Мы должны спасти ее, пока не поздно.
– Вирм, – заметила Солнышко, что означало «Но мы не знаем, где она».
– Где-то в больнице, – предположил Клаус, – иначе Маттатиаса здесь бы уже не было. Наверное, они с Эсме надеются поймать и нас тоже.
– Ранс, – добавила Солнышко.
– И заполучить досье, – согласился Клаус, доставая тринадцатую страницу из кармана, где хранил ее вместе с обрывками записных книжек Квегмайров. – Пойдем, Солнышко. Мы должны найти сестру и вызволить ее.
– Линдерстоу, – ответила Солнышко. Она хотела сказать: «Это будет нелегко. Придется обходить всю больницу и искать Вайолет, а другие будут обходить больницу и искать нас».
– Да, знаю, – хмуро проговорил Клаус. – Стоит кому-нибудь узнать нас по фотографиям, помещенным в «Дейли пунктилио», – и мы окажемся в тюрьме раньше, чем поможем Вайолет.
– Переодеться? – предложила Солнышко.
– Уж не знаю во что, – ответил Клаус, оглядывая недостроенное помещение. – У нас тут только и есть что фонарики да несколько тряпок. Может, если завернуться в тряпки и поставить себе на голову фонарики, мы могли бы попытаться выдать себя за груды строительных материалов?
– Гидууст, – возразила Солнышко, что означало «Но груды строительных материалов не расхаживают по больницам».
– Значит, придется войти в больницу как есть, – ответил Клаус. – Просто надо соблюдать крайнюю осторожность.
Солнышко закивала с большим воодушевлением, и в данном случае это означало, что она считает соблюдение крайней осторожности превосходным планом. А Клаус с воодушевлением закивал ей в ответ, но когда они покинули недостроенное крыло здания, воодушевление по поводу дальнейших действий начало с каждым шагом убывать. С того ужасного дня на пляже, когда мистер По принес им известие о пожаре, все трое Бодлеров соблюдали крайнюю осторожность, когда жили у Графа Олафа, и тем не менее Солнышко в конце концов очутилась в клетке, раскачивающейся за окном олафовской башни. Они соблюдали крайнюю осторожность, когда работали на лесопилке «Счастливые запахи», и все равно Клауса загипнотизировала доктор Оруэлл. И теперь Бодлеры вели себя осторожнее некуда, но больница оказалась таким же враждебным миром, каким были все места, где детям довелось жить. Едва Клаус и Солнышко вошли в достроенную половину больницы, причем ноги их двигались все с меньшим воодушевлением, а сердца бились быстрее и быстрее, как услышали нечто, успокоившее их взволнованные души:
Мы волонтеры, мы бьемся с болезнью,Дарим веселье весь день напролет.Кто попрекнет нас печалью и ленью,Тот однозначно и нагло соврет.И тут же из-за угла показалась Группа Поющих Волонтеров – они шли по коридору, распевали свою веселую песню и несли огромные связки воздушных шаров в форме сердца. Клаус и Солнышко переглянулись и бросились за ними вдогонку: где лучше укрыться, как не среди людей, которые считают, что «отсутствие новостей – хорошая новость», и поэтому не читают газет?
Мы навещаем больных и недужных,Чтоб улыбнулись они хоть разок,Даже сквозь кашель сухой и натужный,Даже сквозь сопли и мокрый платок.К их великому облегчению, волонтеры не обратили на Клауса и Солнышко никакого внимания, когда те просочились в их ряды, то есть скользнули в середку поющих людей. Лишь одна особенно жизнерадостная певунья их заметила и немедленно протянула по воздушному шарику. Клаус и Солнышко пошли дальше, прикрывая шариками лица, так чтобы любой встречный увидел двух волонтеров с блестящими, наполненными гелием шарами, а не двух преступников, прячущихся среди Г. П. В.
Тра-ла-ла-ла, тра-ла-ла-лей,А ну поправляйся быстрей.Тра-ла-ла-ла, э-ге-ге-гей,Держи скорей шарик и не болей.Дойдя до припева, волонтеры вошли в палату с намерением вселить в больных жизнерадостность. В палате на двух неудобных койках лежали мужчина с обеими ногами в гипсе и женщина с обеими руками на перевязи. Не прекращая петь, один из волонтеров протянул мужчине шарик, а другой шар прицепил женщине на гипсовую повязку, поскольку та не могла держать его сломанными руками.
– Простите, – хриплым голосом обратился к волонтеру больной, – не позовете ли сиделку? Утром мне полагалось принять обезболивающие таблетки, но никто ко мне не заходил.
– А мне бы стакан воды, – слабым голосом попросила женщина, – если вам не очень трудно.
– Извините, – ответил бородач, после того как сперва настроил гитару. – Нам некогда заниматься такими пустяками. Надо обойти все палаты до единой, мы спешим.
– А кроме того, – добавил другой волонтер, улыбаясь во весь рот, – жизнерадостное настроение более эффективно в борьбе с болезнью, чем обезболивающие лекарства или стакан воды. Не унывайте, и пусть вас радуют воздушные шарики. – Волонтер сверился с листом, который держал в руках. – Следующий по списку – Бернар Риё, палата сто пять в Чумном отделении. Вперед, братья и сестры!
Члены Г. П. В. громогласно попрощались с больными и, выйдя из палаты, снова запели.
Клаус и Солнышко выглянули из-за шариков и с надеждой посмотрели друг на друга.
– Если мы обойдем все
