“Тяжело, наверное, держаться им? Хотя и по себе знаю, что такое жестокость…”
“Но ты знаешь, что такое любовь, Ацуши. Вспомни ее.”
“А они? Они разве не знают?”
“Знают, но не все. Ты должен будешь просмотреть их личные дела, это мне понадобится вскорости, но когда босса не будет здесь”
“Хорошо, Марина.”
Казалось, что он просто не мог задать ей какой-либо вопрос, будто ему было совсем не интересно. Но это было не так, просто Накаджима уже понял, на что он точно не сможет получить ответ.
После таких диалогов, то-ли с самим собой, то-ли со своей второй личностью, то-ли с кем-то ещё, Накаджима сам начинал сомневаться, что он нормальный. “Но это же сон?” Думалось ему.
Хотя где-то в глубине души он понимал, что слишком долог его сон, что слишком правдоподобен он, что уж больно далеко он ходил в своих сновиденческих приключениях и пора бы уже возвращаться, но в то же время он не мог вернуться по своей воле, что-то его там держало, будто чувство, что он должен завершить начатое и раскрыть некую завесу тайн, но только для кого?
Минуло ещё несколько дней, быстрых и незаметных, словно на видео прокрученных, паренёк уже, честно говоря, подустал слушать перепирки Кое и Мори, чуть скрипящий голос Хироцу и видеть Осаму, что-то записывавшего на листах, которые он уносил наставнику своему .
Но один день замедлился, пошел, вроде бы, как ему и следует.
В тот день Осаму спустился вниз к боссу, будучи его псом, как его и назвал последний. Подростку было тяжело видеть его безумный глаза, впервые после избиения. Но долг есть долг, тем более, когда надо играть хорошего услужливого послушного мальчика, готового на все ради своего хозяина.
Это было странно, но босс ненавидел Осаму за его способность, за то, что тот был достаточно умным и прямым когда-то, за его ухмылку, которая, казалось, мерещилась ему в кошмарах своей дерзкой привлекательностью, и в то же время доверял ему более остальных, надеясь, что он защитит от чего-то злого, надвигающегося, подобно буре. Ведь у него и не осталось никого, забавно, что эта фраза подходила к обоим.
Осаму ненавидел себя за это, он уже ждал что босс снимет с него этот мерзкий позорный ‘титул’, именующий его собакой. Он считал, что после того злополучного листа босс либо убьет его, истязав для начала, что смоет с него этот позор, либо выгонит из числа своих приближенных.
Но так не случилось .
- Здравствуй, шавка. Ну что, какие вести?
- Никаких, хозяин.
- Мори уж сильно переживал, забавно. Но знаешь, я понимал, что ты оправишься. Ты бы не умер от такого. Да и мне бы ничего не было от тех ядов, я защищён. Впрочем, как и ты. - Босс состороил что-то наподобие ухмылки.- Не хочешь мне наконец объяснить, чья это задумка?- Лицо босса стало снова злым, перекосилось и сморщилось.
Дазаю и Ацуши стало неприятно от этого зрелища.
- По правде говоря, босс, я пытался получить одно вещество, которое, по идее, должно поднять дух эсперу и уменьшить количество энергетических затрат, вот и все. А шел я действительно к доктору Мори, чтобы проконсультироваться, вдруг, слишком много ошибок вышло…могла выйти
- Ясно, но наказание пошло тебе на пользу, верно?
- Да, хозяин.
“Фу, как противно, и это говорит Дазай, такой сильный и уверенный ныне…”
- Молодец, псина. Развлеки хозяина, только принеси мне для начала железные метки, отбросы накалят их. А знаешь зачем? Я хочу сделать тебя ещё ближе, чтобы ты стал только моей собственностью. Поверь, это даст тебе множество возможностей, откроет все пути, пока ты здесь.
Накаджима видел, как вздрогнул Дазай, как ещё смурнее стали его шоколадные глаза, как побледнело его хмурое лицо, сделавшись на миг беззащитным, видел, как сжались его кулачки. Он не хотел такой судьбы.
Но это быстро прошло, Осаму собрался, снова становясь уверенным и независимым, гордо смотрящим вперёд и будто сквозь босса.
- Будет сделано, хозяин. - Ответил он сдержанно, безбоязненно и открыто, будто отдал приказ, проявляя все лидерские качества.
Через минуту все было готово, подросток, не выражая никаких чувств, кроме презрения, которого не видел босс, ждал.
Клеймо раскалили почти докрасна.
Дазай нервно сглотнул.
- Начнем.
Босс взял это клеймо за ручку и пальцем подманил подростка.
- Встань на колени, милый мальчик.
Осаму встал. Босс прислонил клеймо. Запахло обгоревшей плотью, так мерзко и противно, так знакомо и уже чуждо, что призрака будто затошнило от этого запаха жареного и нахлынувших в который раз горьких воспоминаний.
Дазай закрыл глаза, казалось, что он спит или потерял сознание, но ресницы подрагивали и кулачки, уже побелевшие от того, что он сильно сжал их, тряслись.
Миг, пока босс ставил клеймо, показался и Накаджиме, и Дазаю вечностью, страшным сном, который хотелось прервать, но возможности сделать это не было ни у кого.
- Как красиво будет, когда заживёт. - Посмеялся босс.- Пока можешь отдохнуть. Иди вон! - Уже приказал он.
Осаму вышел и рухнул за порогом, сотрясаясь от дикого крика, рвущегося наружу, который он не мог пустить, дабы не разгневать босса и не заставить его проявить свою грязную, обязующую на что-то, жалость. По его щекам катились слезы, причиняя своим теплом ещё больше страданий, ещё больше жгучей боли на месте ожога.
Вряд-ли бы обычный человек вытерпел такое, только тот, кто уже лишился всякого ощущения проходящей жизни. Может уже и его друг стал таким чёрствым и черным?
Накаджима невесомо подлетел сзади и, поглаживая по волнистым волосам подростка, тихо пропел ему то, что сам услышал будто впервые, такую родную песенку, какую мать ему пела в младенчестве, когда ещё совсем ребенком был Ацуши и плакал, будто бы осознавая, что ждёт таких как он, ещё не понимая, какую силу сдерживает в себе.
Неожиданно Дазай затих и тогда, призрак прервал свою песню, прошептав “Ты все вынесешь, только терпи.”
Первый поднялся и пошел к Мори с какой-то кривоватой ухмылкой, словно что-то зная или надеясь на какое-то чудо.
В этот момент Ацуши и в правду посчитал Осаму сумасшедшим, к сожалению, он был прав в какой-то степени.
Когда подросток поднялся к Мори, доктор сидел за столом, перебирая какие-то бумаги. Обернувшись на звук открывающейся двери последнего передёрнуло.
- Это босс сотворил такое? За что? - Подошёл он к мальчику.
- Это повышение, теперь я будто стал ближе к нему. - Говорить ему было больно из-за поврежденной щеки.
- Это же… -
