- Не умирай…
- Эти годы, что мы дружили, я старался показать тебе, что путь твой ложный. В мафии учат многому, но различать зло и справедливость нет, хоть это и важно. - Голос стал слабее. - Я вынес этот урок сейчас, в честном бою… Но не хочу, чтобы и ты осознал это перед смертью. Ты хороший человек, но свет и зарождается во тьме, постепенно заполняя ее.
- Не говори, друг, прошу…
- Стань тем, кто спасает людей. Так будет правильно. И… Береги … Себя… - Рука Сакуноске приподнялась, пытаясь напоследок дотронуться до мягких густых волос Дазая, но его сил не хватило, он только зацепил пальцем повязку, сдергивая ее с лица Осаму. И ушел. Тихо. Мирно.
Навстречу свету
Дазай, сжимая руку, испачканную кровью друга, остался, стоя сейчас на границе света и тьмы. Одасаку хотел для него правильного пути, но сможет ли он пройти по нему? Ради друга на все.
- Ради тебя, Одасаку, ради тебя. Спи спокойно в своем идеальном мире, друг.
Комментарий к Прошлое Дазая. Угас луч света.
Гвоздь в кармане к счастью.
========== Прошлое Дазая. Смерть великого мафиози. ==========
Было глубоко за полночь, когда Ацуши нашел, наконец, без подсказок и помощи Цветаевой какой-то старый, не внушающий доверия, бар, прямо на окраине города. Это было последнее подобное заведение в Йокогаме, ведь все остальные он уже оббежал, в надежде найти Дазая, вдруг потеряв его, перестав чувствовать его как личность.
Как душу
Призрак зашёл, сморщившись от неприятного запаха, что исходил от людей, сидящих там, бедных, грязных, оборванных, пропивающих свои последние средства. Накаджиме очень хотелось уйти, но он огляделся, чувствуя что-то незнакомое, какую-то новую связь.
“Он здесь?” - Решился спросить паренёк у русской.
Она не ответила, но Ацуши вдруг вспомнил одну фразу, брошенную кем-то из его знакомых: молчание знак согласия.
И действительно, у стенки, заляпанной чужой рвотой и покрывшейся копотью, одиноко сидела сгорбившаяся фигура, в разодранном черном плаще и что-то пристально, на первый взгляд, рассматривала.
Преодолевая желание уйти, выбежать как можно скорее на свежий воздух, призрак прошел к нему и сел напротив, на свободный стул, рассматривая Осаму.
Дазай, тупо уставившись на свои руки, бездвижно сидел, он до сих пор не смыл с них кровь друга, словно не желая отрывать от себя последнее, что было с связано.
Паршиво
Именно так ощущал себя Осаму, до которого вдруг дошла одна истина, будто огнем выжигая в нем остатки прежнего монстра: теперь он чист.
Свободен
Руки Дазая по локоть в крови.
Были
Одасаку своей кровью омыл их, очищая от содеянного греха, и кому в голову пришло назвать это правосудием?
Искупитель
Осаму усмехнулся, что ж, если есть падшие ангелы, есть ли поднявшиеся демоны? И, если нет, он станет первым. Пусть нелегко будет похоронить свою дьявольски черную душу, но в одном человеке не может быть две сущности, а сегодня, там, рядом с телом Оды, родилась она - светлая сущность.
Младенца ударяют, чтобы тот задышал
И его ударили, пусть, не рассчитав силы, чуть не перебив тонкие хрупкие косточки.
Просто он долго не дышал
Шатен вдруг вспомнил, как пару лет назад, когда он подобрал Рюноске, тот тоже закричал, рождаясь. Так чем же он лучше?
Рюноске подтолкнула к рождению смерть всех членов его шайки, всех его друзей. Дазая толкнула смерть единственного друга. Только Акутагаве помогли, принимая его и выхаживая на протяжении полугода, а вот Дазаю уже никто не поможет.
Он сильнее
- Может быть вам принести чего-нибудь? - К столу подошёл низенький нескладный человек, давно наблюдавший за Осаму. - Давно сидите, ничего не берете. Я могу предложить самое дешевое пиво, если вдруг вы не располагаете большими деньгами. - Человечек натянуто улыбнулся.
- Пиво? - Осаму будто из оцепенения вышел, когда к нему обратились и, окинув взглядом оборванцев, сидящих в этом кабаке, прикрыл глаза, вставая. Хотелось залить в себя чего-нибудь, что хоть ненадолго притупило бы чувства, но он никогда не пил алкоголь низкого градуса, считая это помоями, отдавая предпочтение лишь крепкому, чтоб сжигало дотла всю боль внутри. Последние два года он пристрастился к виски, но знал, что больше ни капли не возьмёт в рот подобного, просто не сможет. - Так пусть… - Пробормотал он, жалея всех бедняков, сидящих в забегаловке, кажется, такое чувство обычные люди, пусть и обиженные судьбой, вызывали у самоубийцы впервые. - Я плачу сегодня за всех. - Стоя, Осаму не был похож ни на одного из них, наоборот, было видно, что он намного состоятельнее и может позволить себе почти все, что пожелает. - Помяните же моего друга, ушедшего сегодня в полдень. - Он достал из кармана пачку купюр и протянул ее человечку, что, по-видимому, был в этом заведении чем-то наподобие официанта. - Не надо сдачи.
Счастье за деньги не купишь
Не в этом ли его прелесть, быть данным?
- Это же один из исполнителей портовой мафии… - Раздался где-то шепоток, привлекший внимание старого мужчины, что встал и подошёл к Осаму.
- Вот как? Решил заняться благотворительностью, а у самого руки в крови? - Усмехнулся он, глядя прямо в глаза шатена.
Дазай не ответил, понимая, что уже не сможет причинить тому боль за резко сказанные слова, он только слабо улыбнулся.
- Смотрите-ка, строит из себя невинного! - Продолжал подошедший, явно в нетрезвом состоянии. - Да ты же, черт возьми, демон! Во всем преступном мире о тебе ходят слухи, как о хладнокровном убийце, готовом всех окружающих вырезать ради собственной выгоды! Скажешь это не так? Тогда почему даже сейчас твои руки запачканы кровью? - Пьяный развернулся к посетителям кабака. - Он псих, я вам честно говорю! Посмотрите на эти безумные глаза, если ли в них хоть какая-то жизнь? Посмотрите на бинты, разве человек в своем уме будет пытаться лишить себя жизни много-много раз?
Осаму молчал, растерянный, кажется, впервые на людях. Слишком много потрясений за сутки, слишком много боли.
Слишком много правды
- Я не хочу вступать в диалог с вами. - Сдержанно, наконец-таки ответил Дазай. - Мне не доставляет никакого удовольствия общаться с такими.
“Нет, только не ошибись.” - Мысленно попросил Накаджима, жутко волнуясь, что Дазай сейчас наговорит чего-нибудь человеку и снова запятнает себя кровью.
Впрочем, он и не собирался говорить что-то ещё, только направился к выходу, выпрямившись во весь рост, невольно заставляя восхищаться своей статью всех людей в этой обители пошлости и пьянства, на минуту оторвавшихся от стаканов с дешёвым пойлом и обративших на него все внимание.
На улице было прохладно, шел дождь, с Токийского залива дул свежий ветер. Дазай шел под этим тяжёлым темным небом, задрав голову, позволяя дождю
