Эвала молча слушала. Она никогда не слышала о таком, ни в одной дворцовой книге подобной информации не было.
– Однажды, триста лет назад, эта просьба была удовлетворена. Твой предок, император Рэн, дал добро на снятие запретной печати с наследия Храмовников. – Трезэ сложил руки за спиной.
Девушка нахмурила брови, почувствовав при этом, как усиливается головная боль. Тьмы глубоко внизу становилось все больше, и она яростно прокладывала себе путь к семнадцатому барьеру. Все инстинкты кричали о смертельной опасности, душа же рвалась вниз, перекрыть путь тьме любой ценой.
– И что было дальше? Им удалось снять защиту? Что произошло? И кто это был?
Бес грустно улыбнулся.
– С большим трудом удалось добыть ключ от всех врат, Око Ра, что хранилось в пирамиде Эрдэла. Погибло много воинов, преодолевая расставленные ловушки Фэро… Но все семьсот смертей оказались напрасны. Потому что ключ был покрыт черной копотью. Око Ра было закрыто, окутано темнотой, слепо и, разумеется, не сняло защитных полей. – Эвала сжала кулаки, отворачиваясь. – Потом были найдены части их наследия без защиты, и нашлись двое смельчаков, думающие, что они знают, как этим пользоваться. Но стоило хранителям воспользоваться тем, что было создано уничтожать тьму, как огромная равнина в южном полушарии была в одночасье испепелена и стала новой зоной отчуждения.
– Это о земле Прометея, что ли? – Бес кивнул. – Но там нет акхэи, она была там выжжена тетахом. Тем самым огнем, что в наше время придумал Амон Риджу…
– Проблема была не в том, что те двое не знали, куда будет направлен удар, потому что доверились Храмовникам вопреки заветам истинных праотцев. А в том, что когда-то там стояли города, и они были стерты с лица Марса. За что и поплатились двое жизнью, а их имена были стерты со страниц марсианской летописи жизни…
– Если удар пришелся по тем городам, значит, тьма была уже там, – настаивала на своем Эвала.
– Пойми, милая моя, Хранители избрали путь других праотцев. Путь Тота и Маат для нас закрыт навсегда. Нельзя проснуться и встать на новый путь. Время выбора прошло, и мы имеем лишь его последствия. Нравится нам это или нет. С их наследием мы будем как слепцы с горящими факелами в пересохшем лесу. Нам нужно искать свой путь, свои решения. Мы не можем надеяться на случай или удачу, Эвала. Око Ра останется закрытым, потому что не осталось на Марсе ни одного наследника Фэро, ни одного храмовника.
В зале повисла тишина.
– Кто были те двое? – нарушила тишину принцесса.
– Одним из них был… я, – тихо ответил император.
– Ты?! Триста лет назад?
– Душу казнить нельзя, – повернулся к ней Бес. – Ничто не мешало мне родиться вновь. Как и второму хранителю… из дома Риджу. Это я был тем хранителем, кто просил отменить все и спасти Марс любой ценой. Предок известного тебе Амона был моим верным другом и соратником. Мы сделали это вместе. И каждый был наказан. Думаю, и в этот раз ты говорила о ком-то из этого семейства. Так ведь? Скорей всего, о том самом гении инженере, что хвалит весь Юг.
Ран молчала. Звуки из недр земли становились все громче, а шепот ветра навязчивей. Он пытался прорваться сквозь акхэю и что-то сказать, но девушка не могла разобрать ни слова.
– Мы ничего не можем сделать с ней, – наконец заговорила она. – Ни одно наше изобретение не способно ее остановить или хотя бы задержать. Я знаю, что у меня может получиться. Я понимаю Фэро, разделяю их путь. Верю в это, как в то, что солнце встает на востоке и садится на западе.
– Ран, разделяющая путь Фэро… – задумчиво сказал император, подходя к девушке. – Хранитель, уходящий на путь Храмовника… И все это в Эру Перемен. – Он взял ее за плечи и посмотрел в ее глаза. – И тем не менее я не могу подвергать тебя смертельной опасности. Мне удастся отвести от тебя угрозу сейчас, смогу договориться с твоим братом, усмирить его. Иначе ты будешь одна против всего Марса. Эта дорога воинов храма ведет к смерти.
– …Все дороги ведут к смерти, Бес. – В изумрудах ее глаз император видел свое отражение, свою душу, смиренно кивавшую в знак одобрения. – Вопрос лишь в том, какой она будет и что станет венцом твоей жизни. Что унесешь с собой в Источник, что расскажешь ему после ухода. Я не хочу извиняться исчезающей душой перед иссохшим потоком за то, что не сделала того, о чем просило меня мое сердце.
Трезэ улыбнулся, но глаза его оставались грустными.
– Даже если Марс падет, я хочу быть уверенной в том, что я сделала все ради его спасения… Мне нужен лишь ключ Храмовников, чтобы снять защитное поле. – Она посмотрела Бесу в глаза. – Где он?
Обойдя принцессу, император подошел к столу и взглянул на разбросанные по нему бумаги.
– Моя казнь триста лет назад была быстрой. Менесу Риджу повезло меньше. Дом Ран всегда недолюбливал дома Олимпа… – Воспоминания Бесу давались с трудом, ему до сих пор было не по себе от тех событий, даже пару жизней спустя. – Ран приказал выколоть ему глаза, а затем повесил ему на шею Око Ра, сопровождая все это устными унижениями и насмешками. Стража сопроводила его ко входу в пирамиду Эрдэла и толкнула внутрь. – По спине Эвалы пробежал холодок, она пыталась вспомнить, не видела ли каких скелетов где-то в пирамиде, но в памяти ничего похожего не всплывало. – Я знаю лишь то, что Менее в Источник не вернулся и больше никогда не рождался. Думаю, он до сих пор в этой пирамиде, сторожит наследие Фэро вместе с другими.
– Значит, я пойду в пирамиду и добуду его.
– Прежде нам нужно снять с тебя обвинения в измене. Онки сказал, что тебя уже повсюду ищут, а император практически не имеет власти над Мастером над Хранителями. Это будет трудный бой, – покачал мужчина головой.
– Не нужно, Бес, – подошла к нему Эваларин и взяла за руку, крепко ее сжимая. – Я одна могу убить их всех. Никто из марсиан не может причинить мне вреда, они не смогут даже подойти ко мне.
– Ты всегда была самоуверенным бойцом, – улыбнулся Трезэ, положив свою руку поверх ее. – Но твой брат не из тех, кто пойдет с тобой в прямое столкновение, а в интригах ты ему сильно уступаешь. Он найдет способ всадить тебе нож в спину… Моя же задача этого не допустить. – Бес задумался. – Хм-м, пирамида может стать неплохим укрытием для тебя, пока все не стихнет… Только не в Эрдэле. С ней явно что-то происходит, но
