— Мы не виделись шесть месяцев, ты только что истекал кровью, а тебя интересует церемония?
Он пожал плечами. — Неплохая тема для разговора.
— Нет, — ответила я, впиваясь ногтями в ткань джинсов. — Вообще-то нет. Может, обсудим то, как ты умудрился так покалечиться, будучи бессмертным?
Он встал и направился к двери около моей гардеробной, и когда открыл ее, я увидела, что у него тоже имеется собственный шкаф, только меньший и монохромный. Он достал черную рубашку, полностью идентичную той, что носил до этого. Однако, прежде чем надеть ее, он пошел к другой двери. В уборную.
— Я помогу, — вызвалась я, и, спрыгнув с кровати, поспешила вслед за ним. Он не стал возражать, и я вошла в большую ванную комнату, отделанную в черных и золотых оттенках. Заметив полотенце, я схватила его и включила кран. — Не думала, что в Подземном мире есть водопровод.
От моих слов он, по крайней мере, слегка улыбнулся. — Время от времени Ава бывает довольно убедительной.
Я вытерла запекшуюся кровь с его кожи, стараясь избегать тонкого рубца, который теперь спускался вдоль его груди. Генри стоял абсолютно неподвижно, и когда я подняла глаза, то увидела, что он смотрит на меня с некой странной нежностью.
— Что? — я покраснела. — У меня что-то на лице?
— Нет, — ответил он, и его взгляд тут же исчез. — Ты спрашивала, что случилось. У меня возникла проблема, которую необходимо было решить. И пока существует угроза моей семье, я в ответе за ее устранение.
— Какая угроза? — спросила я, промывая полотенце. Вода побагровела и укатилась в водосток.
— Ничего такого, о чем тебе стоит беспокоиться.
Потрясающе. Видимо, пока я нежилась на греческом солнышке, по возвращению домой меня встретил тот же Генри, что и год назад, вместо человека, за которого я вышла замуж. — В самом деле? Это всё, что ты мне ответишь? Ты обещал никогда не лгать.
— Я не лгу…
— Ты говорил, что больше не будет никаких секретов, — возразила я. — И что мы имеем? Ты собираешься относиться ко мне как к какой-нибудь маленькой хрупкой девчонке, которую нужно всеми силами защищать, или же ты будешь видеть во мне равного партнера? Ведь через несколько часов я стану королевой твоего мира, и я никогда не смогу править как полагается, если ты постоянно будешь взваливать все на свои плечи. Я имею право знать, что случилось.
Молчание. Я вздохнула.
— Это как-то связано с Каллиопой?
Генри напрягся. — Что тебе рассказала твоя мать?
Мама была в курсе? — Ничего, — ответила я, и когда поняла, что рано или поздно мне придется рассказать ему о случившемся, то скривилась. — Кажется, у меня было видение. Не знаю, как это еще назвать. Когда Джеймс привел меня сюда, я внезапно увидела как ты, Уолтер и Филлип боретесь с… чем-то. Я ничего не поняла, но увидела, что перед вами были ворота, а позади тебя возникла Каллиопа и сказала, что: «Это бессмысленно, ведь он уже проснулся».
Казалось, что тишина продлится вечность. Только когда я снова взяла в руки полотенце, он с ужасающим спокойствием ответил:
— Что ж, похоже, что это твой дар.
— Дар? — Мама уже упоминала что-то подобное, но она не вдавалась в подробности.
— Наряду с бессмертием проявляются определенные таланты, — объяснил Генри. — Всё зависит от их владельца и того, что он из себя представляет. В случае с Тео, его дар исцеления — не единственный. Как бог музыки и поэзии, он имеет прекрасный голос.
Он пытался развеселить меня. Должно быть, это хороший знак. Я выдавила из себя легкую улыбку, перестав так сильно беспокоиться. — Уверена, это нам когда-нибудь пригодится.
— Его песнопения помогут пережить семейные посиделки.
Снова повисла пауза. Наверное, когда Джемс уточнял, что мы никогда не терялись, он говорил о своем даре. Моя мама могла возродить жизнь даже на самой запустевшей почве, а Генри умел преодолевать огромные расстояние в мгновение ока — как иначе он был мог передвигаться по Подземному миру?
— Почему я могу видеть то, что происходит в другом месте? — спросила я. — Какой смысл? Или это поможет мне решать последующие судьбы людей?
— Да, и не только. Когда тебя коронуют, ты начнешь развивать другие навыки, — пояснил Генри. — Я помогу тебе, насколько смогу, и со временем ты научишься их контролировать.
Оказалось, что помимо изучения Подземного мира, мне предстоит иметь дело с неконтролируемыми способностями. Не то, чтобы мысль о возможности иметь божественные силы не приводила в восторг, но я не хотела, чтобы меня посещали внезапные видения, от которых впоследствии болит голова. — Как думаешь, какие у меня будут способности?
— Я не уверен. Способности Персефоны не обязательно должны проявиться и у тебя.
Сердце пропустило удар. Такими темпами мне никогда не выйти из тени Персефоны. — Что она умела делать? — поинтересовалась я, хотя тема о ней была последней, о которой я хотела бы говорить. — Ее посещали видения?
— Да. Другие ее способности были похожи на мои. — Он слегка улыбнулся, и я попыталась убедить себя, что это вызвано большой потерей крови, а не потому что он думал о ней. — Она могла перемещаться. А также умела отличать правду от лжи. Как и все мы, могла создавать.
— Создавать?
Он вытянул вперед руку, и через мгновение на его пустой ладони возник цветок из драгоценных камней, похожий на те, что были в саду. — Это тебе.
Я взяла его и осмотрела тонкие лепестки из розового кварца. Между ними расположились крошечные кремовые жемчужины, а стебель был сделан из металла, который по весу походил на воздух. Я поднесла цветок к носу, но ничего не почувствовала. Не важно насколько он прекрасен, этот цветок не настоящий.
— Мои братья, сестры и я намного сильнее наших потомков, — продолжил он. — С каждым поколением дары становятся менее могущественными.
Меня замутило. «Наших» потомков, не «их». И снова Генри говорил о своих собратьях как о едином целом, а не как о шести отдельных существах. — У тебя… есть дети? — робко спросила я.
Унизительно осознавать, как мало я о нем знала. После долгого и упорного обучения, я изучила всё, о чем говорилось в мифах, а также всё, что преподавал мне сам Генри. Однако мифы не всегда точны, а Генри не проявлял особого желания рассказывать о своей жизни. Каллиопа когда-то сказала мне, что, по общему мнению, Генри никогда не спал ни с кем, кроме Персефоны, но оказалось, что Каллиопе нельзя доверять.
— Нет, у меня нет детей, — ответил Генри, и я чуть не задохнулась, когда от облегчения резко втянула воздух.
— А ты… — я остановилась, и Генри кивнул, чтобы я продолжала. — А ты хочешь? Через несколько десятилетий, может быть, или столетий.
Он выдавил слабую улыбку, которая не коснулась его глаз. — Посмотрим,
