— Погоди, Альдрес. Наш гость будет ночевать наверху. Скажи Мальгите, пусть подготовит комнату — ту, что в конце коридора, по левой стороне. Скажешь — сюда вернешься. Негоже твоей старшей сестре тут одной быть.
Альдрес-арбалетчик кивает и скрывается за стойкой.
— Ладно, — Медведь поворачивается ко мне, — я пойду. Дела, сам видишь. Думаю, мы еще поговорим. Когда комната будет готова, тебя позовут. Хорошо?
— Хорошо, — киваю я.
Веселая компания, вид на которую снова открылся мне с уходом Барена, по-прежнему предпочитает останавливаться взглядами на хлопочущей за стойкой хозяйской дочке. Но недолго — возвращение Альдреса заставляет разгулявшихся наемников искать другую точку для фокусировки зрения.
Наконец, один из них цепляется взглядом за меня. Осторожно встает, подхватывает свою кружку — едва не выплеснув ее на соседа. Покачиваясь, движется ко мне.
Я невольно напрягаюсь. Пьяный наемник — не противник. Но он не один — там их еще шестеро. Впрочем, пока не похоже, чтобы он хотел подраться.
— Эй… привет, друг. Чего ты один тут скучаешь? — добродушно рокочет наемник и без приглашения плюхается на стул. Тот тревожно скрипит, но все же держится. Незваный гость ставит кружку на стол.
— Я — Герит, — сообщает он мне, — Герит Рунтир. А тебя как звать?
— Меня не зовут. Я сам прихожу, — отвечаю, наклонившись к нему с хитрой усмешкой. Герит издает короткий смешок — он явно не собирался задираться и слова мои принимает именно как шутку, а не как повод для махания кулаками.
— А ты шутник, однако… Ладно, дело твое. Не хочешь — не говори. Давай лучше выпьем за графа Зорена — благодаря которому я и мои друзья не дохнем со скуки и с голодухи.
— За здоровье графа, — соглашаюсь я, поднимая свою кружку с вином. Какая мне разница? Даже если я завтра узнаю, что он достоен лишь быть зарезанным без сожаления, сегодня я выпью за его здоровье.
— Пошли к нам, — предлагает Герит, опустошив кружку, — у нас веселее.
— Извини, трудный день был. Чертовски хочется спать.
— А чего ж тут сидишь, если спать хочешь? Вон, купцы и монахи уже свалили, — вылупливается он на меня в полном недоумении.
В этот момент я замечаю девочку-подростка, возникшую вверху лестницы. Она похожа на хозяйничающую за стойкой молодицу, но, скажем так, лет семь назад. Это и есть младшая дочка Медведя, догадываюсь я. Она изображает пальцами какой-то знак, Альдрес кивает ей, потом смотрит на меня. Ясно, комната готова.
— Просто не знал, куда вино пристроить, пока ты не пришел, — с усмешкой говорю Гериту. — Приятно было познакомиться, Герит Рунтир. Да забери ты кувшин, забери. Мне уже хватит. Выпьете и за мое здоровье тоже.
Наемник рассыпается в благодарностях, неожиданно ловко подхватывает кувшин, не опустевший даже наполовину, и возвращается к друзьям под их радостные вопли. Я же направляюсь к лестнице, по пути попросив девушку за стойкой отнести наемникам еще пару кувшинов «от меня» — я не строю иллюзий насчет того, что им надолго хватит того, что унес Герит.
Помещение, куда приводит меня младшая дочка хозяина, оказывается небольшим — как раз для одного постояльца. Мебели тоже самый минимум — кровать, стол, два стула, шкаф для одежды и сундук с висячим замком для ценных вещей. Белье на кровати явно свежее.
— Как тебя зовут? — поворачиваюсь я к девочке. А она будет красавицей. Старшей стоит поспешить с замужеством, а то, глядишь, младшую сосватают первой.
— Мальгита, господин, — отвечает она, но глаза не опускает.
— Спасибо тебе за старания, Мальгита.
— Вам спасибо на добром слове, — странно, в затылке словно зашевелился ржавый гвоздь. Что такого было в этой фразе?
— Скажи, а помыться у вас можно? И одежду постирать?
Девочка смотрит на меня с легким изумлением. Ну да, конечно… «Если от мужчины не несет смесью табака, алкоголя и пота, значит он до неприличия чист и опрятен — или мертв, причем это вполне совместимо» — вспомнилась чья-то хлесткая фраза. Вспомнилась, но ничего с собой не притащила из тумана.
— Если вы хотите умыться, то вот, — она показывает в угол слева от двери, где за шторкой обнаружилась объемистая бочка с медным краном внизу, установленная на массивную тумбу, — но тут вода холодная. А если вы хотите помыться… целиком, с горячей водой, то придется подождать — баня у нас только послезавтра… Насчет стирки я не знаю, но спрошу.
— Ясно, — киваю. Хватит вопросов на сегодня. Вытаскиваю из кармана монетку — да, пожалуй, эта будет в самый раз — протянул девочке:
— Это тебе. Спасибо еще раз.
Мальгита восторженно пялится на подарок — серебро! — и бормочет:
— Да будут добры к вам небеса, господин! Спокойных вам снов.
— И тебе…
Она выпорхнула из комнаты, и я закрыл дверь. Что ж, день закончился очень даже неплохо. Пожалуй, можно провести здесь несколько дней — вдруг подвернется какой-нибудь караван. Конечно, и из нынешних гостей Рыжего Медведя я, скорее всего, никого не заинтересовал. Но лучше уехать с тем, кому не будет известно, как и откуда я здесь появился.
Заперев мешок в сундуке, я слегка освежился — емкость бочки позволяла не только сполоснуть руки и лицо. Тут ко мне постучался давешний арбалетчик — забрал одежду, которую нужно было постирать. Я поблагодарил его, запер дверь и нырнул под одеяло, не забыв погасить свет. Возможно, какой-нибудь граф счел бы простыни недостаточно белоснежными, но я не был графом — во всяком случае, за собой такого не помнил. К тому же все предыдущие ночевки, что я помнил, не шли с этой ночью ни в какое сравнение. Так что я ощущал себя наверху блаженства. Но недолго — пока не вспомнил ощущение ржавого гвоздя в затылке.
«Спасибо на добром слове». Что такого в этой безобидной фразе? Ведь память молчит. Но ощущение очень уж странное. Если не сказать — неприятное.
Спокойной ночи… Шай Таннер, говорю себе и закрываю глаза, полагая еще один день завершенным. Хотя наемники наверняка еще не закончили разбираться с вином и закуской, здесь их не слышно. Вспоминаю, что по пути сюда не скрипнула ни одна ступенька на лестнице, ни одна
