Лис фыркнул, не поднимая носа от земли. Завтра он надеялся достичь глухих лесов, разделяющих Узамор и Весеречье, которые тянулись до самого побережья, но день нынешний уже клонился к закату. Следовало поискать место для ночлега. Ночевал Лихо чаще всего на деревьях. В человеческой ипостаси забраться на удобную ветку ему было не сложно, а сон на высоте гарантировал возможность проснуться несъеденным. Ему уже случалось поутру разгонять волчьи стаи, терпеливо ждущие, пока добыча свалится с дерева, но то были обычные волки. А здесь, в Узаморе, могли встретиться полярные, которые хотя и были крупнее своих серых братьев, но по деревьям лазить также не умели. Зато умели барсы!
Лисью морду исказила усмешка. Нет, он и в самом деле балдеет от таких перспектив! Давно надо было отпроситься у Арка в дальний вояж и засунуть подальше свою человеческую ипостась! Когда идешь по следу, думая только о предстоящих драках, кошки на сердце не скребут и не наглеют разочарования прошедших дней!
Сзади неожиданно донеслось смешное похрюкивание. Лихай оглянулся и прибавил ходу. Узаморские гризли, особенно проснувшиеся слишком рано, хрюкали похлеще матерых кабанов… до того как зареветь. Что и сделал здоровенный самец-пятилетка, бросившись за чужаком. «И чего привязался?» – лениво подумал оборотень, понадеявшись, что гризли скоро отстанет, ведь известно: медведи долгой беготни не любят. Однако пятилетка оказался упорный. «Да что такое?» – в очередной раз оглянувшись и убедившись в том, что гризли продолжает погоню, удивился лис.
И вдруг ощутил это…
Эту свежесть…
Это биение сердца в ритмике мелкой вибрации…
Эту сладость бытия.
Весна, хоть и не являла цветущий лик заснеженному Узамору, слала своего вестника, главного для всех животных, – Гон.
Пришедший в себя от долгого зимнего сна гризли защищал свою территорию от чужаков!
Поняв, что от него не отделаться, Лихо начал притормаживать, подпуская преследователя ближе. Когда горячее медвежье дыхание едва не коснулось великолепного рыжего хвоста с черным кончиком, оборотень резко остановился и развернулся боком. Налетевший на него гризли перекувыркнулся, смешно сверкнув в воздухе розовыми пятками, рухнул на землю и тут же оказался прижат тяжелым телом оборотня. Не давая противнику двигаться и касаясь его горла кинжалоподобными клыками, Лихо низко зарычал, подавляя его волю. И рычал до тех пор, пока пятилетка не перестал дергаться и не признал победителя. Лишь тогда, для верности щелкнув зубами, лис сделал огромный прыжок в сторону и помчался дальше, уже не ощущая за спиной погони. На его морде было написано блаженство. «Еще бы со стаей полярных волков… Один на всех… Поищу, пожалуй!»
* * *Они шли друг к другу с разных концов галереи – маленькая принцесса, сурово сжавшая губы, и не совсем трезвый принц.
– Ваше Высочество, – кивнула Бруни, – есть разговор, но для него вы слишком пьяны…
Криво улыбающийся Колей от удивления едва не запутался в ногах и не упал.
– Ты откровенна, сестренка, – заявил он, подходя и целуя ей руку. – Мы можем подождать, покуда я протрезвею, и побеседовать, например, о погоде. Нынче потеплело, Ваше Высочество, с гаракенских берегов задули теплые ветры, значит, и течения не за горами!
– А я настаиваю, чтобы вы прогулялись со мной…
– Куда угодно, малышка!
– …к мэтру Жужину!
– Зачем? – изумился принц. – Я совершенно здоров!
– Но наследника у вас пока что нет? – прищурилась Бруни, беря его под локоть крепкой ручкой трактирщицы и разворачивая к тому выходу из галереи, что вел в сторону покоев королевского целителя.
Колей попытался вырваться.
– Сестренка, умоляю, не уподобляйся моему братцу-зануде! Тебе это не к лицу… Ты пахнешь так восхитительно…
Он наклонился к ней, со стоном вдохнув аромат ее волос.
Бруни со всей силы лягнула его в голень.
– Оу! – воскликнул принц.
– Я серьезно намерена поговорить… с тобой! – впервые обращаясь к нему на «ты», сказала принцесса. – И не позволю помешать мне в этом! Или ты идешь со мной к мэтру, или – на все четыре стороны, но больше доброго отношения не жди!
Его Высочество взглянул на нее с изумлением и простодушно заметил:
– Ты же трактирщица, малышка! Подавальщица! Как смеешь ты говорить так с особой королевской крови?
– В тебе сейчас вина больше, чем крови, – пожала плечами Бруни, – и – да! – я была трактирщицей и не стеснялась подавать еду и напитки тем, кто в этом нуждался. А ты стесняешься подарить супруге хотя бы одно доброе слово!
Колей очумело затряс головой, перехватил руку принцессы и сам потащил ее к выходу.
– Мне определенно нужно протрезветь. Хотя я уже начал – от твоей, малышка, наглости!
– Меня зовут Бруни, – ровно ответила та.
Мэтр Жужин с наслаждением предвкушал препарирование лягушки. Когда раздался стук в дверь, несчастное земноводное уже сидело на лабораторном столе.
– Войдите! – крикнул целитель, поворачиваясь.
На пороге стояли запыхавшаяся принцесса Бруни и принц Колей со странным выражением лица. У людей с таким выражением мэтр обычно диагностировал запор.
– Дайте мне что-нибудь для трезвости мысли! – рявкнул красный как рак Колей, в эту минуту очень похожий на отца.
Жужин развел руками:
– Но, Ваше Высочество, трезвость мысли – вовсе не ваш конек!
– Дайте ему что-нибудь от опьянения, – устало пояснила Бруни. – Чтобы прийти в себя быстро и без последствий… для трезвости мысли.
– О, тогда конечно, – пробормотал растерянный целитель и отправился к стеклянному шкафу, где стояли на полках различные уже готовые тинктуры.
Выбрал одну, накапал в стакан, долил воды. С поклоном поднес Колею.
– Выпейте, Ваше Высочество!
– Это не то, что было в прошлый раз? – с подозрением поинтересовался принц, беря бокал. – От того у меня были проблемы с…
Он вдруг покраснел еще сильнее.
– Что вы, что вы! – замахал руками Жужин. – То средство я только тестировал, а это старый продукт, не раз испытанный на вашем почтенном батюшке. Пейте.
Колей жалобно посмотрел на Бруни. Та сердито сощурила серые глаза. В зимнем море и то тепла было больше, чем в них.
Тяжело вздохнув, Его Высочество выпил напиток. Покачнулся. Икнул. С благодарностью вернул стакан Ожину и тоскливо оглядевшись, констатировал:
– Не люблю трезвость мысли за серость обыденности! – Перевел взгляд на спутницу. – Ну? Довольна, сестренка? Давай, веди меня на эшафот семейных разборок!
Мэтр смотрел на них с изумлением. Бруни кивнула ему:
– Благодарю за помощь!
Схватила принца за руку и как маленького увела прочь. Тот расстроенно качал обросшей головой.
Опомнившись, Ожин вспомнил о заброшенной лягушке, но негодяйки на месте не оказалось – она самовольно решила сбежать от казни во имя науки.
– И что творится в этом замке? – расстроенно пробормотал целитель и с тоской поглядел по углам: не шевельнется ли где-нибудь что-нибудь зеленое и лупатое?
* * *Почтенный Йожевиж Агатский, Синих гор мастер, любил
