Куда теперь? Обратно? Ну нет! Шаг за шагом… Лестница кончилась, под ногами хрустнуло стекло погибшего ночника, рука уперлась в стену, на ощупь холодную, сплошную. Достал! Прячется как старая дева в казарме гусарского полка. Я от души пнула каменную кладку. Раздался скрежет, стена отъехала, глаза резанул ослепительный свет… Просторный лифт поблескивал зеркальными панелями, мигала единственная кнопка вызывающе красного цвета. Надеюсь, не катапульта. Я вошла и ткнула в нее, лифт рванул вниз. Юбка надулась колоколом, в ушах зазвенело.
Через несколько секунд лифт замер, открылся проход в стерильно чистый коридор, залитый мерзким белым сиянием. Он был пуст, напичкан литыми электронными дверьми и окнами от пола до потолка, за которыми тревожно горели какие-то кнопки, вспыхивали строчками плоские мониторы. Под стеклянными колпаками шевелились мухоловки-переростки, дремала многоножка в розовом панцире – помесь гигантской креветки с тараканом, плавали огрызки желе, вздрагивающие, будто их тыкали невидимой вилкой. Все выглядело таким настоящим, словно я пришла в кинотеатр и угодила по ту сторону экрана. Коснись, пощупай, понюхай – полный набор ощущений. Тут что угодно возможно. Стоит лишь захотеть.
В четырнадцать, когда я впервые попала в Поток, это было мое первое желание, естественное и самое заветное. Создать свой мир, и чтобы ничего не исчезало, не рассыпалось, как потерянный поутру сон. Чтобы существовало, пахло, жило – со мной, для меня. За границей можно сотворить все, что придет в голову. Кроме людей. Здесь картинки вечны, пока не сотрешь, не разрушишь. Не переделаешь сам, заново. Это чудесно. Волшебно… И абсолютно мне недоступно. Нужно быть частью Потока, непременное условие.
Я прилипла к очередному окну. Похоже на гигантский пульт охраны. На сотне мониторов плескался лес, еще на нескольких – протоптанная мною тропинка, помятые кусты, шипастая ветка с клочком чего-то подозрительно пепельного. Ё-моё!.. Я ощупала юбку – так и есть, дырка. Хижина с разных ракурсов снаружи и внутри, вид на каждую оскаленную морду на стене, крупно – на медвежью шкуру. Лестница сверху донизу, разбитый ночник у стены. Ну, пусть счет выставит! Лифт, каждый метр коридора, мое лицо за стеклом, во весь монитор… Записи с камер были четкими, в углу в обратную сторону отщелкивали таймеры, неотвратимо приближая… Что? Стекло странно запотело, капли набухли, задрожали и потекли багровыми слезами. Я отскочила, в затылок дохнуло холодом. Нашелся… Теперь бы запасную жизнь, а лучше две. Нацепить глупую улыбку, медленно повернуться.
– Так и не дошло, что тебе тут не рады? – спросил Базиль хмуро.
– Мне надо, – сказала я тем тоном, в котором никак не заподозришь наглость, только дурость.
– Тебе постоянно что-то надо.
– Я ненадолго.
– Это точно.
Стекло звучно треснуло, камеры разом зарябили. Откуда-то снизу засочился дым ядовитого зеленого цвета.
– Между прочим, – протянула я обиженно, – сами же меня послали вашу проблему решать.
– Погорячились, – насмешка во взгляде читалась даже сквозь фирменный прищур. – На редкость идиотская идея. Что ты сделаешь-то? Может, эта дрянь в Африке, в племени людоедов. Среди пиратов в Сомали. Или оленей гоняет на Крайнем Севере.
По окну угрожающими узорами ползли глубокие трещины, дым лизал щупальцами пол. На потолке замигали красным лампочки, как при тревоге. Хреново. Его мир – его правила, защиты у меня нет, хоть сто раз убеждай себя в нереальности происходящего.
– Не знаю, кого и где она гоняет, – улыбнулась я, добавив в голос немного интеллекта, – но целый год поймать не можете, видимо, помогает кто-то. А одна организация, которая вас сильно любит, внезапно окопалась в России. Совпадение?
Базиль изогнул густую бровь, отчетливо мелькнула заинтересованность. Стекло каким-то чудом удерживалось в раме, дым клубился на месте.
– Все та же? – осведомился он.
– Да, – кивнула я, стараясь не коситься на чертово окно. – В этот раз уверены, что справятся с вами. Что у тебя с ними тогда произошло?
Базиль хмыкнул, развернулся. И зашагал прочь по коридору. Я умоляюще выдохнула в удаляющуюся спину:
– Ну, Баз…
– Бесконечность не предел, – ехидно отозвался он.
О как! Пять тысяч лет птеродактилю, а мультик знает. Впрочем, поглощая в ловушках сознания без остатка, можно многое узнать из чужих воспоминаний. А уж этот дотошный, все вывернет и вытащит.
– Особое приглашение нужно? – донеслось из-за угла.
Нет-нет, уже бегу. Подальше от этой ядовитой фигни, что трется об окно.
Лампочки мигали, заливая все вокруг кроваво-красным светом, в конце коридора в полукруглом проеме плескалась неспокойная поверхность вертикально стоящей темной воды. Звездные врата, ментальная версия! И что за ними? Космический звездолет с пьяными пилотами в ушанках? Планета роботов-пылесосов?
Секундное парение, шелест холодных волн… Я осторожно открыла глаза и попятилась. Просторное помещение, утыканное десятками компьютерных столов, всюду неровные стопки распечаток, фотографии котиков в рамках, кружки с недопитым чаем, залитый остатками заварки лысый фикус в углу. Прищемленное в наспех задвинутом ящике вязание, брошенная на спинку стула шаль, очки на столе. На обклеенных стикерами мониторах заставка с логотипом компании – перевернутая буква «Б» с нижним подчеркиванием. О-хре-неть… Хижина маньяка в лесу, секретная лаборатория, космический портал. И в конце этой цепочки обычный офис?! А Базиль знает, что у него с головой не все в порядке?..
Я рухнула на первый попавшийся стул, сложила руки на коленях и опустила глаза. Все! Буду молчать, пока сам со мной не заговорит. Сколько бы времени ни потребовалось. Реакции у этого офисного принца непредсказуемые, взбесится – вылечу отсюда как проштрафившийся менеджер по продажам. Пауза затягивалась, я гоняла мысли по кругу, подавляя желание прокричать невежливое: «Ну-у-у?!». Что мне уже известно? Последний мир возник в верхнем Потоке в 1925 году. Без характерных энергетических встрясок, ближе всего к поверхности. Почему? Неизвестно. Миры появляются на разной глубине, независимо от времени создания. Скорее всего, дело в силе вспышки, а она зависит от каждой конкретной девочки. Первородный мир отпечатался ниже всех, та малышка задала жару. А последняя, видимо, оказалась самой слабой. Ржавые поезда, поросшие жухлой травой рельсы, полуразрушенные стены – сквозь плющ с трудом разберешь, что кирпичные. Кривые прутья забора, пролезешь между ними – попадешь в точно такое же депо. И нестихающий гул надвигающегося поезда. Сколько искала – не нашла, да и взяться ему там неоткуда. Но мало ли, на что способна фантазия испуганного ребенка… Может, с запущенным сценарием и приехал бы.
– Что в Совете от тебя хотели?
Наконец-то!
– Им нужна была информация о вас. Любая, – послушно ответила я, поднимая взгляд. Базиль слегка покачивался в кожаном офисном кресле, весь вид которого вопил: «здесь сидит начальство». – Они знают, что переброс энергии между Потоком и реальностью возможен.
