– Понял, сделаем, – кивнул Якут.
Сионист уехал. А мы прочесали каждый дом, вытаскивая на центральную улицу патроны в цинках, уже знакомые мне кустарно сбитые ящики с оружием. В одном гараже нашлись и белые «сахарные» мешки с еще необработанным зельем, и по соседству – оборудованная по последнему слову техники экстракционная лаборатория. Готовый наркотик в овальных коричневых таблетках с изображением бабочки, а также жидкий в ампулах был уже упакован в картонные коробки. Там же обнаружился и химик – немолодая полная женщина с обрюзгшим лицом, спрятавшаяся в шкафу с одеждой. Якут даже не стал ее выводить. Брезгливо сморщившись и отвернувшись, он захлопнул дверцу гардероба, после чего расстрелял в шкаф весь магазин ПММ. Один из сталкеров вытащил из подсобки лаборатории десятилитровые бутыли с ацетоном, и пахучая жидкость сразу взялась ярким, клубящимся пламенем.
Тем временем вывели пленных девушек. В синяках, следах потушенных живым телом сигарет, совершенно голые, они сбрасывали на землю одеяла и простыни, в которые их пытались закутать. Еще они зачем-то подходили к сталкерам, растягивая в диких, безумно страшных улыбках потрескавшиеся губы: «Дай покурить, красавчик», но тут же бросали в пыль протянутые сигареты. Одна из них начала танцевать, размахивая, словно шалью, синтетической простыней и громко, заливисто смеясь. А я чувствовал рукой, как дрожит ладонь Хип. Она, навидавшаяся всякого в своей жизни, прошедшая самые поганые места Зоны, оторачивалась и тихо плакала мне в плечо. Я уводил ее от дикого хохота, песен, стонов и бессвязной, пьяной речи обезумевших от «лишая» девчонок, многим из которых явно было еще далеко до совершеннолетия.
– Можно я убью этого гада, Лунь? Потом, когда Сионист его обменяет или что он там собрался с ним делать? Можно я его найду и убью сама?
– Можно, Хип, – не кривя душой, согласился я. – Но позже. Если что, помогу, прикрою.
– Якут, что с ранеными бандитами делать? – спросил кто-то.
Сталкер, долгим взглядом посмотрев на освобожденных девушек, мрачно, исподлобья зыркнул на вопрошающего.
– А ты не догадываешься, Фил?
– Да как-то рука не поднимается… они же того, раненые…
– Ну а ты бы раненый был у них?
– Да понятно. Не, Якут, иди-ка ты к едреной бабушке! Не могу я так, ясно? – громко, со злостью выкрикнул Фил. – Я – не они!
– Понятно. Тогда иди, лечи их или, там, на машину грузи, Костоправу повезем. Но сначала на девчонок глянь как следует и морду не отворачивай. Добрый ты, Фил, как я посмотрю, да не к месту.
Фил, скверно выругавшись, махнул рукой и ушел к машинам. Якут проводил его взглядом, после чего повернулся ко мне:
– Что скажешь, Седой?
– Пойдем пообщаемся, – вздохнул я. – Прав Фил. По уму если, то надо их пострелять, конечно, но… сам понимаешь, что я тебя тоже на хрен отправлю.
– Да и я тебя послал бы, – буркнул сталкер. – Ну, пойдем поговорим с козлами. Там их десяток остался всего, двое уже откинулись.
– Хип, побудь пока здесь, я схожу ненадолго, – попросил я.
Раненые бандиты под охраной нескольких сталкеров сидели у газового участка, привалившись спинами к решетчатому забору. Из десяти раненых один был совсем плох – его дыхание то замирало, то вновь начинало сильно, с хрипом проталкивать в легкие воздух. Он явно был не жилец – куртка, пропитавшаяся красным, была буквально иссечена осколками мины, и левую ногу вывернуло под неестественным углом. Остальные были в сознании, и в их глазах читалась смесь ужаса, боли и обреченности. Прав Фил. Не поднялась бы рука, хоть и сволочи они. И вижу, как будто сидит между ними, скривившись от ранения, рыжий паренек в бросовой кожаной куртке, и вроде бы даже голос знакомый краем уха послышался. Но, подойдя ближе, понял – почудилось мне. Показалось.
– Ну, орлы, что нам с вами делать? – задумчиво спросил Якут.
– Ясное дело, фраер, что кончать ты нас пришел, – зло, с натужным кашлем, выдохнул худой, наголо бритый молодчик, держащий у груди пробитую руку. – Че, не тяни, на! Козел, на…
– Ты поменьше ругайся, а то рассержусь и на самом деле завалю, говнюк. – Якут не поменял интонации. – Мы с мужиками посоветовались тут, порешали… желающих гасить вас, безоружных, нема. Как-то так. Хотя надо бы.
– Типа отпустите? – развязно, с желчью спросил кто-то. Но явно, явно послышалась надежда в голосе, проскочила.
– Типа отпустим, – сказал я. – Не потому, что добрые, учтите это, а просто мараться неохота. Теперь вопрос в студию. Первым делом спрошу за двух ваших. Там, короче, за них нормальная маза есть, ребята подписались. Чесночок и Чугун тут?
– Не, фраер, обломись. – Бритый сплюнул в пыль. – Чугуна в лохмотья уработало на моих глазах, когда во второй раз миной шарахнуло. Накрылась твоя маза. А Чесночка, наверно, со Старым увезли, он всегда рядом с бугром терся, типа охрана. Давай рысью за ними, может, догонишь, пока их там не кончили.
– А с нами-то че, начальник?
– А мы, зема, без мазы, выходит, – невесело хмыкнул кто-то.
– Вопросов больше не имею. – Я осмотрел раненых молодчиков. – Бинты, стрептоцид и прочее надо?
– Спиртику бы тоже… – попросил один.
Якут, кивнув, вытащил из рюкзака медицинскую сумку и, скривившись, бросил ее раненым.
– Есть там и спиртик.
– Собирайтесь, кто попроще, берите тяжелых и валите отсюда очень далеко. – Я внимательным взглядом прошелся по глазам бандитов. – Обещаю, еще хоть одну рожу в Зоне увижу, завалю без разговоров. Память у меня хорошая.
– Спасибо, начальник. Я уже с жизнью попрощался.
– Чирика добейте, хрена ли он кровью давится… не жилец, один фиг…
– Короче, фраер, давай… – Бритый, кряхтя, поднялся сам, баюкая окровавленную руку. – Я тебя услышал, на. Понял, на. Идем, пацаны, нежданчик нам организовали, главное, чтоб не передумали.
И вереница бандитов, прихрамывая, белея свежими бинтами, медленно потащилась из разгромленного поселка.
– Как думаешь, усвоили науку? – тихо спросил Якут.
– Нет, скорее всего, – вздохнул я. – Но маленький шанс имеется.
– Сионист узнает, будет нам весело, – резонно заметил сталкер. – Но ничего, переживем. Общество, если что, поймет.
После чего, достав пистолет, Якут закончил мучения смертельно раненного бандита и, не оборачиваясь, ушел к машинам. ЗИЛ начал медленно кататься по поселку, в кузов грузили мертвецов, которых мы насчитали шестьдесят четыре – грузовику пришлось дважды отвозить тела. Отдельно, на легковушке с прицепом, мы съездили за телами Чиста и двух бандитов – бросать их на берегу реки было нельзя. На окраине поселка была незаконченная стройка – двухэтажный деревянный дом из обшитых тесом бревен с уже заложенными стропилами крыши. Рядом со стройкой нашлись значительные запасы бруса, досок и незаконченный сруб бани, и Якут приказал все найденное дерево собрать и перенести в комнаты. Работа заняла около двух часов, и большой дом превратился в жаркий погребальный костер. Пламя, щедро
