— Да, вид твоей задницы просто отличный. Кстати, этот смокинг мне нравится. Не могу дождаться сорвать его с тебя, — я услышала пару вздохов и много смеха. — Упс.
— Да, — рассмеялся Джефф, — быть мной просто ужасно.
Еще раз завернули за угол. Помахала людям в первом ряду. Те, кто не укатывается со смеху или не сходит с ума от потрясения, помахали в ответ. Еще угол, и вот оно, место, где все должно произойти. Парни сдались и тоже посмеивались.
Кимми с Раймондом, похоже, почти добрались до начала центрального прохода, потому как уже никуда не спешили.
— Мы победили, — радостно закричала Кимми.
— Мы все еще можем вас поймать, — откликнулась я, и они снова рванули вперед.
Вот и мы почти подошли. Джефф осторожно поставил меня на ноги.
— Твои туфли, — он протянул их мне с задумчивым выражением на лице.
— Ух ты, как при нашей первой встрече.
— Да, — он улыбнулся, и я поняла, что он надеялся, что я вспомню.
— Я никогда не забуду, как впервые с тобой встретилась, Джефф, — тихо сказала я, надевая туфли.
— Никто никогда не забывает встречу с первым сверхсуществом.
— Нет. Ни одна девушка никогда не забывает, как впервые встретила мужчину своей мечты.
На его лице проступило любящее и нежное выражение, и я ничего не смогла поделать. Слезы покатились по щекам. Но это были слезы не стыда, страха или боли.
Джефф взял мое лицо в свои ладони и осторожно большими пальцами вытер слезы.
— Я люблю тебя. А теперь давай уже закончим со свадьбой, — он натянул на меня вуаль, осторожно поправил ее, а потом снова выгнул левую руку кренделем, и я взялась за нее.
Мы шли по проходу. На нас смотрело куча народа, но мы смотрели только друг на друга. Это был самый романтичный момент, который я когда-либо испытывала.
Дошли до места.
— Мы вас победили, — сказала Кимми.
— Победили. Честно и справедливо, — Джефф сунул руку в карман смокинга, достал кошелек, достал из него две двадцатки, присел на корточки и вручил каждому по одной. — Отлично сработано. Раймонд, кольца еще у тебя?
— Да, сэр, мистер Мартини, — Раймонд протянул кулак.
— Хороший мальчик. Подержи их еще немного, — Джефф выпрямился. — Мы готовы.
Наши родители переглянулись.
— Нам необходимо совершить большой обмен, — сказал Альфред.
— Я знаю, — Джефф пожал плечами. — Я уже ее забрал.
— Подходит, — сказала мама. — Ради Бога, давайте уже присядем.
Я засмеялась.
— Альфред, Люсинда? После вас, — сказал папа, и те зашевелились. — Поверьте, в конце концов, не важно, как выглядит церемония, важно, что она есть.
Родители Джеффа пожали плечами и все четверо заняли свои места.
— Я слышал, у нас расписание, — Джефф подтолкнул меня ближе к Уайту.
Уайт демонстративно посмотрел на часы.
— Верю, что у нас есть немного времени для церемонии.
— Здорово. Погнали.
— Когда он так говорит, — я поймала взгляд Райдера, — кажется, как будто с улицы зашел.
— Да, подруга, — расхохотался он, — и мы все заботимся об этом бандите.
— Дети, — откашлялся Уайт, — позволите?
— Конечно, конечно, извини, — Джефф кажется расслабленным и счастливым. Я перестала волноваться обо всем, кроме того, что мне предстоит сделать. Он наклонился, — Ричард скажет тебе, что делать. Это просто.
— Тогда для такой работы я та самая девчонка.
Уайт закатил глаза и начал церемонию. В петлице микрофон. Поэтому его слышно во всем огромном зале. Начало было довольно стандартным, похожей на земную церемонию и касалось единственной вещи, мол, мы тут все собрались, чтобы обсудить, почему эти двое достойны друг друга, насколько глубока у нас должна быть любовь друг к другу, преданность, верность и хочет ли кто-нибудь возразить против нашего брака. В этой части я немного напряглась, но никто не сказал, что Джефф сошел с ума, раз решил взять меня в жены, так что все вышло более чем хорошо.
Все изменилось, когда мы перешли к официальным клятвам. Кристофер с Джарин держали за концы длинную блестящую веревку из какого-то гибкого металла. Никогда раньше ничего подобного не видела, но что-то знакомое, поэтому предположила, что веревка сделана из того же металла, что и Ожерелье Единства. Когда начали произносить клятвы, они оборачивали нас этой гибкой металлической веревкой. Каждая клятва означала, что они, обернув нас, только туже затягивали ее, придвигая нас ближе друг к другу, пока мы не стали стоять вплотную.
— Джеффри, берешь ли ты Кэтрин в жены, чтобы она была рядом с тобой, пока смерть не разлучит вас?
Джефф посмотрел мне прямо в глаза.
— Беру.
Горло снова сжало.
— Кэтрин, берешь ли ты Джеффри в мужья, чтобы он был рядом с тобой, пока смерть не разлучит вас?
Я сглотнула. Не хочется, чтобы голос прозвучал в регистре, слышимом только собаками.
— Беру.
Джефф тут же одарил меня широкой, дольной улыбкой.
Подошел Раймонд и отдал нам наши кольца. Мартини взял мою ладонь, снял с пальца колечко, что подарил при помолвке, и надел на его место свадебное.
— Оно прекрасно, Джефф.
Я взяла его руку, но он отдернул ее. Я посмотрела на него, решив, что он чем-то недоволен.
— Не та рука, — с легкой улыбкой прошептал он и подал левую руку. Я надела на его палец кольцо. Он осмотрел его. — Ты его выбрала для меня? — я кивнула, беспокойство подняло очередной плавник. — Оно прекрасно.
Он посмотрел на меня, и по его лицу я поняла, что это кольцо сказало ему именно то, что я и хотела — насколько сильно я его люблю.
— Эти кольца являются символами любви и союза — неразрывного, бесконечного, бесценного, не запятнанного, стойкого и красивого. И с кольцами, добровольно отданными и с радостью принятыми я, в качестве суверенного понтифика, объявляю вас мужем и женой. То, что соединилось, никогда не будет разрушено ни в этом мире, ни в каком другом.
Я услышала множество всхлипываний. Но смотрела только на Мартини. Тут меня осенило: нет, теперь нужно привыкать всегда думать о нем, как о Джеффе. Поскольку с этого момента моя фамилия тоже Мартини.
— Мне все равно, как ты обо мне будешь думать, — улыбнулся он, — раз это человек, которого ты любишь.
— Всегда, Джефф.
— Джеффри, — откашлялся Уайт, — можешь поцеловать невесту. Только помни, у нас тут дети, — это замечание вызвало общий смех.
Джефф откинул вуаль наверх, взял мое лицо в ладони.
— Ты моя и ты об этом знаешь.
Его взгляд направлен на меня и я знаю правду — я стала его с того момента, как он назвал
