Весна продолжала набирать обороты, и город из серого постепенно превращался в зелёный. В солнечные дни я выезжала с Лидией Анатольевной, которая рассказывала основные правила съёмок на стройках. Возвращалась и работала с Мариной над рекламными буклетами. Иной раз вызывал Борис Аркадьевич и выстраивал передо мной очередную бригаду для фотографий на пропуска. Даже Иван Александрович находил время и заходил проведать.
Ну а вечера я чаще проводила с Евгенией. У неё на каждый случай были особые друзья, которые между собой редко пересекались. С кем-то играла в маджонг, с кем-то ходила в кино, с кем-то любила посидеть на кухне за чашечкой чая и разговорами ни о чём. Я тоже стала особой компанией, правда, так и не определилась, к какой же группе меня причислить.
Из стопки книг взяла «Дом духов» Исабель Альенде, но опять ничего не прочитала, кроме первой страницы. И даже таинственный «Баррабас появился в доме, приплыв по морю» не возбудил любопытства, чтобы выяснить, что же с ним случилось и не был ли он тем самым Карабасом.
Май
Столкновение с реальным
В тот год природа твёрдо решила следовать календарю и уже в начале мая устроила буйство зелени, солнечные дни, певчих птиц и тёплые ночи. К сожалению, громоздкая коммунальная машина от календаря также не отступала, а потому отопление отключать не спешила. «В соответствии с графиком», – прокомментировала администрация города.
По такому случаю дома оказалось жарче, чем на улице. Тем, у кого горизонтальная разводка отопления или собственные котельные, повезло, а остальные были вынуждены как-то мириться с происходящим. В том числе и я. Распахнутые настежь окна кое-как помогали, но тёплые вечера всё чаще удерживали парочки и компании на улице, так что в раскрытое окно, даже на верхние этажи, доносились разговоры, признания, ссоры и просто хорошее настроение. Всё это – особенно последнее! – часто выражалось громкими криками, песнями и восхищёнными междометиями.
Но я особенно не обижалась. Иной раз собравшиеся затевали философские диспуты, и я хоть так узнавала, что же происходит в мире, потому как с чтением новостей в моей жизни не заладилось очень давно. Лет в пятнадцать. Тогда как раз вышла новая версия мультфильма, где четыре черепахи, огромная крыса, кабан, носорог и прочие странные личности постоянно выясняли отношения. Сначала это казалось интересным, но потом у сценаристов закончилась фантазия, и дальнейшее действо выглядело примерно так: облить нечто обычное мутагеном, получить монстра, обвинить во всех смертных грехах, победить. И так на протяжении нескольких сезонов!
Новости – а особенно политические – всех видов и направленностей очень напоминали мне этот сериал.
С момента апрельского кошмара прошла уйма времени, а мне по-прежнему везло – сны, если и были, в памяти не задерживались и на настроение не влияли. Жизнь текла спокойно и радостно. Даже на работе наконец-то начало происходить что-то новое – начались выездные фотосессии домов.
Марину назначили руководить, меня – подчиняться, а снабженца Владимира на служебном «Ларгусе» – оказывать нам транспортные услуги. Лидия Анатольевна долго и в красках инструктировала, а Борис Аркадьевич ограничился тем, что выдал нам универсальный пропуск за своей подписью, чтобы никто из охранников нас не трогал. Правда, он так многозначительно кивал при этом и закатывал глаза, что я чувствовала себя Миледи, которую кардинал Ришелье отправил за подвесками.
* * *Сумка с объективами и аккумуляторами оттягивала одно плечо, на втором висел рабочий «Кэнон». Свой родной «Никон» я несла в руках – хотелось иметь что-то, чем я могла пользоваться даже с закрытыми глазами. У Марины была план-схема с набросками текстовых блоков и пожеланием того, что нужно сфотографировать. Хотя, судя по её настроению, ориентироваться следовало по обстоятельствам.
Примерно полчаса ушло, чтобы определить места, в которых в кадр не попадает ничего лишнего. Например, разбитая дорога, которая будет сделана как-нибудь потом. Или строительные вагончики и фундаменты будущих «человейников», окружающие уже почти готовый дом. А ещё никаких строителей, никакой незаконченной отделки и гор мусора, который обязательно вывезут, но уже ближе к сдаче дома. Или после. А может, и никогда. Тут как повезёт.
При этом в кадре обязательно должна оказаться берёзовая роща, которую срубят через пару лет, потому что «это тоже наша земля, но там пока проектирование идёт». Та часть детской площадки, на которой сгрудили все карусели, чтобы потом раскидать по территории в четыре раза больше. Ну и, разумеется, подземный паркинг, у которого «есть некоторые проблемы с гидроизоляцией, так что хорошо, что давно дождей не было».
Я ходила от одного места к другому, по очереди доставая то «Кэнон», то «Никон». Регулировала настройки, отслеживала перемещение солнца и старалась зацепить больше облаков, чтобы придать заднему плану объёмности. Различия между фотоаппаратами казались незначительными и на маленьком экранчике даже незаметными. Однако я этому не доверяла. Маленькие экранчики слишком часто в моей жизни превращались в ситуации, когда по два-три часа сидишь и обрабатываешь фотографию, чтобы выжать хотя бы половину исходного потенциала.
Марина ходила рядом, периодически вздыхала и беззлобно ругалась на подрядчиков, потому что они опять отставали от графика, а начальство дату сдачи переносить не намерено. Сказано – четвёртый квартал, значит, будет четвёртый квартал. Половина квартир уже продана, как и треть мест на паркинге.
«Вот в том помещении будет продуктовый, его надо сфотографировать, а вот здесь планируется частный детский сад, его пока не трогай. К местам для продуктов и местам для детей у людей разная степень психологической восприимчивости. В конце концов, в мелких киосках все что-нибудь покупали».
Наконец память обеих камер заполнилась. Дополнительные флешки лежали в сумке, но мы решили сделать перерыв. Заодно и подождать, пока солнце переместится за дом, чтобы снять немного другие планы. Живое освещение всегда лучше обработанного, но надо уметь его выбирать.
Сидеть на детской площадке под взглядами строителей и нюхать пыль не хотелось, так что мы пошли в берёзовую рощу. Решили найти полянку или, на худой конец, парочку пеньков. К тому же бутерброды и чай из термоса, которые прихватила Марина, можно есть и стоя.
– Тебя это не смущает вообще? – спросила она, когда мы начали свой путь среди берёз. – То, что мы показываем всё не совсем так, как оно есть.
– Нет, – я покачала головой. – Я ведь на свадьбах работаю. На корпоративах. Съёмки индивидуальные. А потом сижу и обрабатываю, чтобы тут убрать морщинку, тут родинку, тут лоснящиеся от жира щёки уменьшить, а здесь чуть увеличить грудь. Фотография не имеет отношения к действительности. Это такая хитрая уловка, о которой все знают. Каждый человек хочет на фото выглядеть лучше, чем есть
