— Как ты чувствуешь себя из-за этого? — спрашивает он с добротой в голосе, когда я не продолжаю.
Чувствую подступающие слезы и покалывание в носу.
— Как будто недостаточно хороша. Я так сильно стараюсь, так отчаянно хочу этого… хочу заниматься только этим. Просто всегда есть кто-то лучше.
Я больше не чувствую тепло тела Гевина, потому что он перекатывает меня на спину и нависает надо мной; на его лице маска ярости.
— Разве ты еще не поняла, Пенелопа? В этом городе неважно, хороша ты или нет, талант не играет никакой роли. Тебя пережуют и выплюнут без задней мысли. Я уверен, что в твоем мизинце таланта больше, чем в обеих женщинах с сегодняшнего вечера. Но в Вегасе талант не значит ничего. Многое значат связи, и они обе очень долго играют в эту игру.
— Но я не могу играть в игры! — кричу, и еще больше слез стекает по лицу. — Я живу этим три гребаных года, Гевин. У меня нет связей, нет человека, чье имя ассоциировалось бы с властью. Чем больше я хожу на прослушивания, тем сильнее ловлю себя на мысли, что с каждым днем теряю частичку себя. Я больше так не могу!
— Это не правда, — говорит он резко. — У тебя есть связи.
— Да? — хмурюсь, отпуская всю боль, что сидит в моей груди весь день. — И кто это, черт побери? А? Один из придурков из номера для хайроллеров, который ожидает, что я отсосу ему за то, что он замолвит за меня словечко?
Я так увлеклась своим заявлением, что даже не замечаю, как с каждым моим словом мрачнеет лицо Гевина.
— Я, — наконец, говорит он сквозь стиснутые зубы. — Я — твои гребаные связи, слышишь меня? Никто больше. И если я узнаю, что кто-то из этих ублюдков предложил тебя подобное, то, клянусь...
Не знаю, что вело меня в этот момент, может эмоции, которые я сдерживала весь день, может, временное помутнение рассудка, или просто облегчение от того, что кто-то готов прикрыть мою спину. Но не важно, в чем причина, мой мозг отключился, и я поднимаю голову с подушки и целую парня. Не позволяю себе думать. Просто чувствую, разрешая себе остаться в моменте, пока язык Гевина дразнит мой с нежностью, о которой я и не подозревала.
Ожидала, что он будет требовать, доминировать.
Я не могу сдержать стон от нахлынувших ощущений. Мы кусаем и сосем губы друг друга, как будто не в состоянии насытиться. Затем Гевин просовывает свою сильную ногу между моих, и я счастлива раздвинуть свои шире. Стискиваю колени, когда он прижимается членом к мокрому месту на моих трусиках.
— Бл*дь, — говорит он, покрывая поцелуями мои шею и ключицу. — Я уже чувствую твое возбуждение.
Как будто читая мои мысли, Гевин отодвигает пальцами чашечку моего лифчика, затем сдергивая вниз, пока трется своим членом о мои трусики, отчего я извиваюсь и возбуждаюсь еще сильнее.
Но этого недостаточно.
Мне нужно больше.
И прямо сейчас.
— Гевин, — хнычу, запуская пальцы в его волосы, и отрываю его голову от своих сосков. — Пожалуйста.
— О чем ты просишь, Пенелопа? — и снова мы вернулись к именам. — Скажи, чего ты хочешь.
— Трахни меня, — стону, приподнимая бедра, навстречу к его. — Я хочу, чтобы ты трахнул меня.
— Хочешь, чтобы я проскользнул через твои мокрые складочки? — он продолжает дразнить, сводя с ума. — Скажи, что хочешь мой твердый член внутри себя, и я дам тебе то, чего ты хочешь.
— Я хочу этого, — я задыхаюсь. — Хочу твой твердый член в себе, Гевин. Пожалуйста.
Вес его тела исчезает, быстро сменяя холодным воздухом, и я хнычу из-за ощущения потери. Слышу, как Гевин открывает ящик тумбочки и шарится в ней. Секунду спустя, он возвращается, снова нависая надо мной, с зажатым между зубами пакетиком из фольги. Мой взгляд прикован к эрекции, выпирающей из его трусов, пока он не приказывает хрипло:
— Позаботься о нем, Пенелопа.
Не споря, я вытягиваю руку и стягиваю пальцами материал трусов, освобождая его член. Ахаю при виде его: длинный, массивный и с капелькой предэякулята на головке.
Без задней мысли приподнимаюсь и, обхватывая пальцами член, слизываю капельку, внезапно желая большего. Открываю рот, чтобы принять член Гевина, когда он отстраняется.
— Несмотря на то, что я умираю от желания ощутить твои губы на моем члене, мне нужно оказаться внутри тебя, детка. Прямо сейчас.
Комбинация страсти в выражении его лица и в голосе вызывает волну мурашек по моему телу, пока он быстро раскатывает презерватив по члену. Сразу же после этого Гевин толкает меня на кровать, располагает член у моего влагалища и входит. Наполняя меня, растягивая одним резким толчком.
— Гевин, — кричу я, запрокидывая голову, пока он стонет мое имя. Я крепко зажмуриваюсь, пока он скользит из меня и назад в медленном темпе.
Его толчки медленные, почти нежные, пальцы запутываются в моих волосах, чтобы потянуть мою голову.
— Открой, — приказывает хрипло.
Я открываю глаза по его команде и то, что вижу в его взгляде, поражает меня. Решительность, голод сплетаются вместе.
— Смотри на меня. Не отводи взгляд.
Я киваю, и он ускоряет темп, затем обхватывает мои колени сзади, прижимая ноги ближе к груди, отчего я стону имя Гевина. Благодаря новому углу проникновения, его головка касается волшебной точки внутри меня.
— О, боже, — стону, когда что-то в моем животе начинает стягиваться. Я никогда не кончала от секса прежде, мне всегда нужна была дополнительная стимуляция, но Гевин прекрасно справляется и без этого. — Я близко, Гевин. Не останавливайся.
— Бл*дь, —ругается он; испарина покрывает его лоб. — Я ощущаю, как ты сжимаешь меня, детка. Не отводи взгляда. Когда ты будешь кончать, я хочу, чтобы ты смотрела прямо на меня. Я хочу, чтоб ты знала, кто доставляет тебе удовольствие.
И после этого я взрываюсь в оргазме. Кончаю жестко и долго, почти теряя сознание.
— Черт побери! — кричит Гевин, ускоряя темп толчком на пути к своему освобождению. Мы смотрим друг другу в глаза все это время, пока он кончает в меня до последней капли. Наше дыхание смешивается, никто не в состоянии первым разрушить контакт. Никакие слова не нужны, когда Гевин опускает голову и оставляет нежный поцелуй на моих губах.
Затем выскальзывает из меня, слезает с кровати, и направляется в
