— Положи его в задний карман. Когда ты сядешь на него, то вспомнишь что обещала придти поиграть.
И убежал вверх по лестнице, прежде чем я успела что-то сказать.
Я взглянула на Лего. Женщина Невидимка из Фантастической Четверки. Это довольно не плохое сочетание — мы обе разделили дар силовых полей. У меня в грудь потеплело.
— Люблю тебя, приятель, — крикнула я вверх по лестнице.
Ох, точно. Не круто было с моей стороны говорить такое при его друге.
Я поиграю с ним, как только поговорю с мамой. Я спрятала Женщину Невидимку из Лего в задний карман. Невидимость была той сверхсилой, которой я была бы рада сейчас, когда все это дерьмо Окули задело меня.
— Мам, я…
Я не знала, как извиниться за мою капризность.
Мама открыла морозильник позади меня.
— Хочешь мороженое?
Она пыталась успокоиться после нашего последнего разговора, когда я вела себя как Халк17.
— Ага.
Она сделала два шарика с орехом пекан. Я знаю, я обещала держаться за настоящее, сосредоточится на предстоящем обмене, но мои мысли продолжали возвращаться в Нику. Разговор с Рейдом заставил меня почувствовать, что мой брат все еще жив, будто в любой момент он войдет в дверь, смеющийся, как при жизни. Знаю, что этого никогда не случится…
После произошедшего мы не говорили об этом. О том, что на самом деле произошло.
И, действительно, мой брат был Окули. Он тренировался, боролся и умел манипулировать миром своим умом. Если бы он попал в машину, он бы не испугался как я. Ник был слишком умным, слишком сильным. Он решил это с помощью трансформиравания или растворения.
Блин. Блин. Блин.
Ложка выскользнула у меня из ладони и упала на стол.
— Ник умер не из-за того.
Мама отодвинула миску с мороженым в сторону. Она не стала спорить. Я внимательно наблюдал за ней, как линии вокруг рта сдвинуты, будто она сдерживала слова или решала, что должна или не должна говорить.
— Не ври мне, — сказала я.
Она вздохнула.
— Ник начал тренироваться, когда ему было семнадцать, как и тебе сейчас, только он работал с твоим отцом, а не тренером. Он преуспел во всем, превзошел все наши ожидания. Из-за прививок, как и ты, он был сильнее, чем средняя Аномалия и мы чувствовали, что ему нужно тренироваться в Денвере, в Хаббе.
— И там он был в кругу средних аномалий на первом месте.
Она что-то пробормотала в знак согласия.
— Через несколько месяцев мы поняли, что его способности намного превосходят все остальные… в мире.
Мама на мгновение остановилась и посмотрела в пустоту. Смех Эла нарушил тишину и заставил маму снова заговорить.
Рейд тогда тренировался с Ником в Хаббе. Он связался со мной и вашим отцом, потому что был обеспокоен. Ник стал вести себя странно, не свойственно ему. Он стал вспыльчивым, жестоким, параноидальным. Затем он стал исчезать из Hab, пропуская тренировки. Он держал свое местоположение в тайне, а затем, в конце концов, поделился с Рейдом, что он не уверен, что Сопротивление ставит правильные приоритеты. Первоочередной задачей Сопротивления является человечество, поэтому кто- то действительно уходит. Однажды Ник покинул Хаб и больше не вернулся. Твой отец последовал за ним, зная, что тот поехал в Л. А. (Лос-Анджелес)
Нет. Как- то тут жарко.
— Консорциум, — прошептала я.
Мама подтверждающе кивнула:
— Мир раньше не видел аномалии такой силы. Если бы он присоединился к Консорциуму, это бы развязало войну, к которой мы не были готовы. Мы — Сопротивление и человечество — потребовали, чтобы он пошел в Хаб, чтобы он тренировался, узнал границы своих возможностей. Он мог бы сыграть важную роль в Сопротивлении, захватив Консорциум.
Я последовала за ходом ее мыслей. Я могла ошибаться, но из того, что я знаю о войне, им нужны лидеры, чтобы организовать их, направлять, и руководить ими в бою.
— Он мог быть лидером.
Мама продолжала играть с ее тающим мороженым, кивая мне.
— Твой отец нашел Ника и попытался вернуть его, но он говорил бред, о вещах, которые не такие, какими кажутся, и людях, которые не те за кого себя выдают. Они… поссорились.
Пот покрыл мою спину, и мороженое во рту показалось мне кислым. Я ждала два года, чтобы больше узнать о Нике, но теперь не уверена что хочу.
Мамины глаза блестели от слез:
— Ник ранил и убил много людей. Он сражался вместе с Консорциумом, Джози. Он предал нас. Все, за что мы вашим отцом боролись. Все Сопротивление было обязано защищаться.
— Нет. Я тебе не верю.
Голос мамы надломился, и она на мгновение замолчала, прежде чем смогла продолжить:
— Это была мини-резня. Ник в машине поднимался по мосту с раной от выстрела в грудь. Если выстрел не был смертельным, то он утонул.
Стены кухни, казалось, надвигаются на меня, и воздуха стало слишком мало. Я ощущала вату в желудке. Да кто вообще заботится о желудке, когда больше не может дышать?
Я видела свою маму передо мной как статую. Она вытерла глаза, прежде чем у слез появилась возможность упасть. Слезы не считались, если они не упали, она сказала мне это в прошлом.
Мой папа наблюдал, как его сын стал преступником. Он наблюдал за казнью своего сына — сыграл в ней свою роль, если сам не нажал на курок. О Боже, смог бы он это сделать? Нет. Нет.
Вопрос жег мой язык:
— Почему он сошел с ума?
Я нервно помешивала растаявшее мороженое в своей миске, мне нужно было куда- то деть свои руки.
У небольшого процента Окули сила… развращает разум. Не каждый человек способен справится с величиной своих способностей. Трансформирование и растворение противоречат тому, во что люди верят, и чему следуют.
Что? Понятие Аномалии было настолько сумасшедшим, что оно заставило моего брата переметнуться на сторону и убить множество людей? Когда Рейд впервые описывал способности Окули, он говорил, что имела место когнитивная функция, приводящая к неврологической дегенерации или смерти. Но это было не то, что описывает моя мама. Она объясняла, как небольшой процент «сошел с ума» в расцвете сил.
— Я проводила исследования, — конечно, она их проводила. Мама в первую очередь была ученым. — Использование способностей Окули может нарушить мозговые функции, а именно в лобных долях мозга, вызвать изменение личности и подталкивать к неблагоприятному поведению.
— Он был моим братом, а не каким- то экспериментом!
Пронизывающий взгляд мамы следил за каждым моим движением. Черт, она думала, что я тоже стану плохой. И мои вспышки только подтверждают ее мысли.
Знание, нет, страх, таился в глубине ее глаз. Она знала.
— Это не случится с тобой, — сказала она резко. Казалось, она больше успокаивает себя, чем меня.
Все вокруг меня замедлилось. Биение моего сердца. Стук
