Александр вскинул голову, сонно моргнул — он успел задремать прямо в кресле. Поднялся, прочитав в глазах Орлова приглашение пройти наверх. Кивнул коротко и поспешил выйти, легко находя спальню Натали. Дом уже погрузился в сон, и только из-под одной двери лился свет, падая тонкой полоской. Александр вдруг вспомнил, как шёл к ней так в их первую ночь, почти два года назад. Как нашёл её спящей в кресле, и как трогательно она смущалась его ласк… А теперь — она чужая жена, и только что родила ему сына. Причудливо переплелась их судьба, кто бы мог представить, что так будет… Он тихо толкнул дверь, прикрыл её за собой, проходя внутрь, и замер у кровати, глядя на Натали. Она не поднимала глаз, любуясь на малыша.
— Он так похож на тебя, — прошептала она. — Саша. Мой Саша, только мой.
Александр осторожно опустился на кровать рядом с ней, чувствуя, как в горле разрастается комок и становится тяжело дышать. В носу защипало, и перед глазами всё поплыло, когда он протянул руку, коснувшись пушка на лбу сына.
— Мне всегда казалось, что невозможно быть счастливее, чем я становлюсь рядом с тобой. — Александр покачал головой, встречаясь взглядом с Натали. — Но сейчас мне кажется, что грудь вот-вот разорвётся от переполняющих её чувств. Я так люблю тебя…
— Я всегда буду любить тебя, — вздохнула Натали, — но наша история подошла к концу.
— Я понимаю. — Александр потянулся к ней, осторожно взял сына на руки, разглядывая его. — И не понимаю одновременно. Но очень хочу понять. И отпустить.
— Я тоже. — Натали прикусила губу, не обращая внимания на слёзы, что потекли из глаз. — У нас почти не осталось возможности встречаться. И знаешь, это к лучшему, так будет проще. Со временем, быть может, мы сможем даже видеться спокойно, и будет почти не больно.
— На этот раз мы точно прощаемся навсегда? — тихо спросил Александр.
— Наверное, — прошептала Натали. — Я буду писать тебе. И когда-нибудь ты увидишь мои письма.
— Моя Наташа… — вдохнул Александр, склоняясь над ней и нежно целуя. — Навсегда моя, навсегда в моём сердце.
— Ты тоже в моём, — улыбнулась Натали через силу. Странно, но в этот раз прощаться было гораздо проще. Быть может, дело было в том, что сердце начало принимать правду, а может, в том крохотном человечке, лежавшем в его руках. Натали потянулась и взяла сына. — Я — счастливейший человек, ведь в моём сердце теперь живёт двое Александров.
Цесаревич не ответил. Просто смотрел на них, запоминая до мельчайших деталей то, как разметались по подушкам её волосы и светятся глаза, то, как морщит губы малыш во сне, то, как она смотрит на него, не отрываясь… Видя, что Натали клонит в сон, он осторожно забрал сына и положил его в кроватку, что стояла рядом с постелью. И долго стоял посреди спальни, не в силах заставить себя уйти.
Он вышел, низко опустив голову. Не стал заходить в кабинет, а прошёл через дом, на крыльцо, тяжело опёрся о перила, зажмурился крепко. Шаги за спиной заставили взять себя в руки, выпрямиться и расправить плечи.
— Я уеду на рассвете, граф, — глухо проговорил цесаревич. И добавил еле слышно: — Берегите её.
Комментарий к Глава двадцать четвёртая
[1] Отсылка к сцене из сериала, в которой Александр, показывая Натали различные минералы из своей коллекции, сравнивал из с любовью.
========== Глава двадцать пятая ==========
Поначалу все мысли Натали и впрямь занимал сын. Она не могла на него наглядеться, наблюдая, как он ест, касаясь груди кормилицы крохотными пальчиками. Как он воркует о чём-то сам с собой, пытаясь поймать ножку. А потом… его глаза стали светлее, а улыбка, пока почти неосознанная, показалась такой знакомой, что становилось тяжело дышать. Натали безумно любила сына, но с болью понимала, что не может перестать любить его отца. Особенно теперь, когда его крохотная копия была совсем рядом, постоянно с ней. К июлю решено было ехать в имение под Петергофом, чтобы вновь вернуться ко двору — служба Дмитрия отнимала почти всё его время, и ездить туда и обратно каждый день из дворца к жене он не мог. Натали же не желала даже приближаться к дворцу, о чём заявила мужу, стоило ему предложить переезд.
— Вы хотя бы понимаете, о чём вы меня просите? — возмущённо спросила она, распахнув глаза.
— Я прошу вас быть рядом со мной, — в тон ей откликнулся Дмитрий. После родов прошло два месяца, а Натали не делала никаких попыток к сближению, всякий раз мягко отнекиваясь, когда он выражал желание остаться у неё на ночь. Раздражение росло, а вместе с ним накатывала безнадёжность — всё зря. С самого начала он не должен был её любить, позволять себе смотреть в её сторону, погружаться в это чувство с головой. Теперь каждый день вдали от неё был наполнен тоской, а каждый, проведённый рядом, превращался в пытку.
— Я постоянно рядом с вами, разве это не так? — Натали вздохнула, подходя к окну — они сидели в гостиной, окна были распахнуты, и комнату заполнял густой аромат отцветавшей сирени.
— Вы знаете, что это не так. — Он подошёл и встал рядом, кладя ладони на её плечи. Склонился к её шее, проводя носом по коже от плеча вверх, к мочке уха. — Мне не хватает тебя.
Натали прикрыла глаза и вздохнула. То, как тело откликалось на его прикосновения, как сбивалось с ритма сердце, а внизу живота разливалось тепло, — всё это сбивало с толку. Это было правильно и неправильно одновременно, ведь Дмитрий был её мужем. И в то же время, она его не любила. Неужели Натали стала настолько испорченной, что с лёгкостью готова была отдаться мужчине лишь потому, что желала близости с ним?.. Мучаясь от этих мыслей, она тщательно избегала общества мужа, надеясь, что это пройдёт. Или же, что она сможет полюбить его, хоть немного, и тогда станет легче. Не будет более противоречия разума и сердца, наступит долгожданный покой.
Его ладони сжали плечи чуть сильнее, он прижался к ней со спины, ободрённый её молчанием. Руки скользнули ниже, к локтям, пробираясь под пышные рукава, обжигая кожу. Натали откинула голову ему на грудь, подставляя шею под шквал обжигающих поцелуев, не желая сейчас, конкретно в этот момент, ни о чём думать и ничего анализировать. Просто побыть желанной женщиной в объятиях мужчины, который её любит.
— Пожалуйста, не заставляй меня ехать
