Что до Афоргомона, то после отбытия с Семи Спящих демон одиноко бродил по неосвещенным переходам корабля, что вполне устраивало Азека.
Чем реже он будет встречаться с ёкаем, искусственная плоть которого постепенно становилась все чернее, тем лучше.
Co стороны обшивки по исполинскому корпусу звездолета прокатывались скрипы и скрежет — течения Великого Океана несли «Озирис-Пантею» в неопределенное будущее.
Ариман завернул в широкий коридор, вдоль которого тянулась шеренга запыленных изваяний. Лица статуй скрывали капюшоны, а над ними висели треугольные геральдические щиты с эмблемами различных правящих домов Навигаторов Терры. Каждую из гербовых пластин обтягивала черная ткань, как при трауре.
Азек направился в конец прохода, минуя по пути двери с оплавленными обережными сигилами, которые располагались арками для отвращения зла. Створки, ранее запечатанные ими, распахивались по взмаху посоха корвида. Еще недавно через эти рунические барьеры могли бы прорваться лишь самые могучие из нерожденных.
Теперь они лишь несколько задержали Аримана.
Открыв последние врата, легионер поднялся по скрытой за ними лестнице. На вершине ждала еще одна дверь с защитой от варпа: кроме начерченных мелом символов, на ней трепетали клятвенные ленты с поблекшими чернилами. Такие амулеты и талисманы пассажиры приносили в дар обитателю каюты, чтобы он или она успешно довели космолет до места назначения. Странно было видеть подобные проявления суеверий на борту Черного корабля…
Створка отъехала в сторону, и наружу хлынул бурлящий свет эмпиреев, схожий с переливами света на морском дне. Тени бежали, спасаясь от пенных волн всевозможных цветов, но Азек шагнул в сияние и тут же ощутил прилив сил.
Когда «Озирис-Пантея» еще служила Империуму, здесь находилась палата-окулярис, из которой навигатор прокладывал курс звездолета в переменчивых течениях эмпиреев.
Увидев, что каюта уже занята, Ариман остановился на пороге.
— Что ты тут делаешь? — спросил он.
— Жду тебя.
Афоргомон валялся на диванчике, где раньше лежали и смотрели в глубины варпа корабельные навигаторы. Ёкай свесил ноги с софы, и у Азека побежали мурашки по коже при виде того, как страшно изменилось прежде безупречное тело автоматона под воздействием порченой сущности, прикованной к нему.
Сигилы призыва почти стерлись, ржавчина и коррозия проросли изнутри корпуса безумно извивающимися узорами. Голова ёкая клонилась набок, из неровной дыры в горжете свешивался гидравлический механизм, похожий на опухоль.
— Лишать меня уединения все равно что отнимать у самки грокса ее детеныша, — предупредил Ариман. — Лучше убирайся.
Демон погрозил ему пальцем — одним из трех, оставшихся на руке.
— Ну же, Азек. Нам с тобой есть что обсудить.
— Ничего подобного. Вон!
Поднявшись с диванчика, Афоргомон встал перед легионером.
— Скоро уйду, но сначала напомню тебе о договоре, который мы скрепили кровью в сердце «Торкветума». Ты в долгу передо мной. Или уже запамятовал, что я спас вас всех от войдов Дрех’йе?
— Нет, не забыл.
— Вот и чудно. — Ёкай соскреб полосу краски с верхней части грудной секции. На пол посыпались золотые и серебряные чешуйки. — Если вы, смертные, нарушаете условия сделки с кем-нибудь из моего рода, вам приходится несладко.
Ариман рассмеялся и взмахнул хекой перед лицом автоматона. Демон отшатнулся от посоха, блистающего внутренним светом.
— Ты смеешь угрожать мне? — Подавшись вперед, Азек уловил приторный смрад разложения, что струился от источенных коррозией механизмов в корпусе ёкая. — Тебе известно, какой силой я теперь обладаю? Ты омерзительно жалок. — Корвид обошел Афоргомона по кругу. — Машина, с которой ты связан, почти полностью развалилась. Если дунуть посильнее, ты разлетишься пылью на ветру.
— Уж ты-то должен понимать: распад тела-носителя не означает, что я утрачиваю могущество.
Легионер пожал плечами.
— «Как вверху, так и внизу». Нет, демон, тебе не скрыть твоей слабости — мои глаза видят яснее, чем когда-либо. Ты цепляешься за нашу реальность кончиками когтей. Один неверный шаг, и тебя, вопящего, затянет бездна забвения, где ты будешь пребывать со своими сородичами тысячу лет или более того.
— Тогда отдай мне обещанное! — взревел ёкай. — Ты задолжал мне душу, и душу я получу!
Корвид встал так, чтобы Афоргомон оказался между ним и дверью каюты.
— Ты хочешь чего-то бессмысленного, — произнес Ариман, покачав головой. — Как там звучало твое требование? «Принц с глазами из праха, сердцем изо льда, душой из зеркал и лицом божества»? Даже если бы я решил исполнить наш договор, заключенный in extremis[126], то не догадался бы, кто именно тебе нужен.
— Еще раз обдумай то, что собираешься сделать, — предостерег демон. — Помни, ты пошел на сделку с нерожденным.
— Да, а теперь разрываю ее.
Азек ткнул хекой в туловище автоматона и надавил на посох. Взвыв — ёкай неуклюже отшатнулся, прижимая почерневшие руки к ожогу на смятом нагруднике.
— Изыди! — повелел Ариман.
Для проведения допроса агенты выбрали один из самых тесных посадочных отсеков «Аретузы», куда не поместилось бы ничего крупнее лихтера типа «Арвус». В центре полностью очищенного помещения стояла дыба, покрытая рунами и окруженная кольцом могущественных оберегов. Свафнир Раквульф заранее вырезал их в палубе своим нуль-копьем, следуя скрупулезным указаниям сестры Цезарии.
Расчеты оружейных сервиторов заканчивали последний этап проверки четырех «Тарантулов», расставленных по углам отсека. Тяжелые болтеры и мульти-мелты, размещенные на поворотных турелях, целились точно в дыбу.
Бъярки, Нагасена и Пром наблюдали за подготовкой с поста управления на антресольном ярусе — из замкнутого модуля из стали и бронестекла, заполненного логическими машинами и механизмами управления стыковкой. Палубные команды магоса Икскюля провели доскональную ревизию всех систем и убедились в их полной исправности. Также специалисты подробно проинструктировали троих воинов, как за считаные секунды разгерметизировать отсек, если в том возникнет необходимость.
— Мне это не нравится, — сообщил библиарий.
Он стоял, скрестив руки на груди.
— Нам тоже, Дион, — отозвался Йасу, — но разве у нас есть выбор? Мы должны выяснить, где находятся прочие осколки души Магнуса и как до них добраться.
Расхаживая по диспетчерской, Бёдвар скалил клыки и с хрустом вращал шеей, словно готовился к бою.
— Как можно верить словам этого создания? — спросил Волк. — Оно — творение Подвселенной, живущее ложью.
— Ты прав: доверять ему нельзя, — согласился Нагасена. — Но мы узнаем все необходимое, поскольку оно считает себя умнее нас и думает,
