при нем, ей предстоит нелегкая жизнь.
Мы стали друзьями — товарищами по несчастью — при одной лишь мысли об этом. Она приехала познакомиться с моей парочкой — с Сафрой, экстравертом, Главой Дома, и с Шани в ее роли Беглянки от Торговцев Живым Товаром — и была совершенно ими очарована. Я поехала познакомиться с Мином, и он меня тут же абсолютно очаровал. Шоколадный — более светлая копия Сафры, он был до удивления на него похож, если не считать рваного уха. Красивый, высокий — и такой внушительный, когда он безотлагательно испробовал на мне свой номер Изнемогания От Холода.
Квартира Конни обогревалась газовым центральным отоплением, а в гостиной имелся большой электрокамин для поднятия температуры в случае необходимости. Когда я в первый раз приехала к ней познакомиться с Мином, мы выпили чай и уютно устроились в гостиной. Я взглянула налево на длинный радиатор под окном. Там максимально прямо, прижавшись головой к металлу и зажмурив глаза, восседал Мин. Я нагнулась поглядеть на него. Он приоткрыл глаз, перехватил мой взгляд и еще сильнее прижался к радиатору. Я все поняла. Он Страдал. Умирал От Холода.
— С минуты на минуту вам покажут процедуру с камином, — шепнула Конни.
Несколько минут спустя я уже ее наблюдала. Мин подошел к электрокамину, сел перед ним и начал бить лапой по свисающему шнуру, пока штепсель не застучал о стенку. «УОУ!» — с чувством сказал Мин, устремив на меня неморгающий взор.
Конни продемонстрировала, чего он хотел, — вставила штепсель в розетку и включила камин. Когда спираль засветилась и от нее потянуло теплым воздухом, Мин растянулся перед камином во всю длину и перекатился на спину. Какое блаженство, говорила его поза. Умей он вставлять штепсель в розетку сам, так только это и делал бы, сказала Конни. И она со дня на день ждет, что он сообразит, как это делается.
Но одно он все же сообразил, причем просто поразительную вещь. Собственно говоря, более замечательного примера кошачьего ума я не знаю. В двери кухни была прорезана щель с подвешенной крышкой, чтобы Мин мог выйти в огороженный сад, когда захочет. Однако, собираясь куда-нибудь, Конни приносила его в дом, пристегивала крышку и задвигала небольшой, но тяжелой тумбочкой. Она все еще опасалась, что Мин, оставшись надолго без присмотра, найдет способ выбраться за ограду.
Конни, признанный знаток диких орхидей, время от времени уезжает на сутки читать где-нибудь лекцию или встретиться с другими ботаниками, и тогда за Мином приглядывает ее подруга Диана. Ди, владелица небольшой транспортной конторы, сама распоряжается своим рабочим временем, а потому может составить компанию Мину днем. Она кормит его, выпускает в сад, забирает назад в дом, а перед тем как уйти, загораживает щель в кухонной двери. Изюминкой в этом привычном распорядке было то, что оставшийся в одиночестве Мин встречал Ди очень нежно, бодал головой, крутился между ее ногами, лежал у нее на шее и мурлыкал ей на ухо, когда она его обнимала.
Однако, когда Конни возвращалась из своей очередной поездки и Ди, встретив ее на станции, входила с ней вместе в дом, Мин забивался под кровать подальше от Ди и выводил оглушительные рулады на тему, какая она страшная и как он ее ненавидит, — сплошное притворство, чтобы Конни поверила, до чего невыносимой была его жизнь, пока она отсутствовала. И он был такой прекрасный актер, что, возможно, его хитрость сработала бы, если бы Диана не уговорила Конни спрятаться за дверью и дать ей войти одной. И Конни собственными глазами увидела в кухонное окно, как этот котище самозабвенно трется мордой о щеку Дианы — но едва Конни вошла, как он яростно зашипел на Диану, вырвался из ее объятий и сбежал.
Но это так, между прочим. Соль же истории в том, что однажды Диана, проведя с Мином начало вечера, принесла его из сада, застегнула и загородила щель, а позднее вернулась, чтобы покормить его ужином и приласкать. И обнаружила, что Мин исчез, тумбочка сдвинута, крышка щели свободно болтается, а за ней — темная ночь.
Ди подумала было, что плохо пристегнула крышку и забыла придвинуть тумбочку. Однако она ясно помнила, что приняла все эти меры предосторожности. Главным же был вопрос: где теперь Мин? Она вышла в сад с фонариком и принялась шарить лучом туда и сюда, еле дыша от страха, что он все-таки перебрался через ограду… И внезапно увидела его. Он сидел на бордюре и выслеживал лягушку — как раз настало их время. Она унесла его в дом, снова застегнула крышку и задвинула ее, а когда Конни вернулась, рассказала ей обо всем.
На следующий день, решив обязательно выяснить, как он умудрился вырваться в сад, Конни укрылась в комнате, в открытую дверь которой ей была видна через коридор тумбочка перед щелью. Через некоторое время Мин вышел из ее спальни, где вздремнул на кровати, вошел в кухню, уселся перед тумбочкой и, выпустив когти, левой лапой после некоторой возни зацепил и открыл ее дверцу. Затем он всунул туда правую лапу и дернул чуть влево, так что тумбочка отодвинулась от щели. Затем отстегнул крышку и выбрался в сад.
С тех пор Конни перед уходом придвигает к тумбочке кухонный стол и для верности придвигает к нему стулья вплотную. Мин еще не нашел способа, как сдвинуть такую баррикаду, сказала Конни, но не исключено, что он его разрабатывает, а пока ей стыдно за вид кухни, если у нее кто-нибудь гостит.
Когда Сафра покинул дом, доказывая, что он из Килдаунов (или виной были рассказы о приключениях, которых он наслушался от Синдбада?), ему не пришлось возиться с крышкой кошачьей щели. Из соображений безопасности в кухонной двери ее вообще не было, и он просто привел в исполнение давно задуманный план: спрятался в свое убежище за холодильником, пока я меняла содержимое ящиков, в расчете, что рано или поздно я не закрою за собой дверь как следует. И вот ему повезло — я ударила по филенке пяткой, но дверь не захлопнулась.
Когда я обнаружила это, он успел использовать полученную фору. Я обыскала сад, пробежала туда- сюда по дороге, встряхивая жестянку с кошачьими галетами и зовя его. Ни ответа, ни привета. Полная тишина. Шани, когда я спросила ее, где он, ответила, что не видела его. Наверное, угодил в лапы Торговцев Живым Товаром, предположила она.
Я стояла у калитки, прикидывая, куда бежать теперь, и тут увидела приближающуюся по дороге процессию. Толпу пеших туристов — человек тридцать — с рюкзаками калейдоскопических расцветок. Тот, что шагал впереди, нес на руках кошку. Я уже видела их в окно, когда они шли в противоположную сторону. И тогда кошки с ними не было. Я сразу догадалась, что это за кошка.
Он погнался за ними, объяснил тот, кто его нес. Отдельные члены группы заметили его маневры. Кто-то заметил, как он на ограде вытягивал шею к их рюкзакам. Другой увидел, как он спрыгнул и пошел следом за ними. Некоторые постарались его отпугнуть, чтобы он вернулся. Как бы не так! Увертывался, сказали они, и шел следом. Но только когда они достигли конца долины и начали подниматься по крутому склону к остаткам древнего укрепления, им стало ясно, что Сафра вовсе не отправился в обычную кошачью прогулку, а сознательно увязался за ними. Вообще-то они направлялись в Берлингтон осмотреть Скалу Веков. И не собирались возвращаться по этой дороге. Ну, они и решили принести его назад всем скопом, поскольку идут по маршруту, который известен только их руководителю. Я поблагодарила их и крепко держала Сафру, когда они повернули обратно. Он вознегодовал и снова побежал бы за ними, позволь я. Он Глупый, сказала Шани. Еще бы они не принесли его назад! Они же знали, что он не Настоящий Турист. Ничего бы они не узнали, будь у него рюкзак, заявил Сафра, который, как все сиамы, считал себя человеком. Тем не менее я испугалась. За несколько недель до этого кошка Дженет дальше по дороге внезапно пропала. Ее нашли через полмесяца на вершине Мендипа, где она укрывалась под упавшим деревом, практически умирая от голодного истощения. Видимо, она тоже пошла за туристами, но не такими благожелательными, как те, что отнесли Сафру домой.
Я все еще тревожилась из-за этого происшествия — так быстро все произошло, — старалась не спускать с него глаз и все время удостоверялась, что задняя дверь закрыта надежно. И вот, возвращаясь домой из леса с электропилой, я запуталась ногой в плетях ежевики, потеряла равновесие, покатилась вниз по склону, разодрала о шипы колено так, что казалось, будто я побывала в когтях льва, и кончила тем, что, облепив колено пластырем, растянулась навзничь на полу гостиной, стараясь расслабиться и тем привести свою нервную систему в порядок. Я лежала с закрытыми глазами, снимая напряжение, и тут почувствовала, что я не одна, и открыла глаза. Естественно, я не ошиблась. Возле моих ступней, будто две свечи в ногах катафалка, сидели бок о бок и пристально на меня смотрели Шани и Сафра. Шел седьмой час, а в шесть они питались и вот силой воли принуждали меня вспомнить об этом. Я тут же встала с пола. Владельцы сиамов знают свое место, даже когда им хочется махнуть на все рукой и завыть.
